– Хочу снять с тебя штаны. Не против?
– Нет.
Он пытался мне помочь, но руки дрожали. Казалось, его тело совсем перестало слаженно работать. Он чуть не грохнулся, когда я стала сажать его в ванную. Как маленький ребенок, только под два метра ростом, волосатый, и с глазами старика.
– Откинься. Сюда положи голову… Вот так, хорошо. Расслабься. Тебя здесь никто не обидит, здесь безопасно…
– Они, – повторил мужчина, и шумно сглотнул. – Души… Я уже не слышу их, но, кажется, что вскоре голоса вернутся. Кто я?
– Не знаю, – в ужасе прошептала я. – А кто я, ты знаешь?
– Яра, – отозвался он без промедлений. – Моя.
Я не успела глазом моргнуть, как он рванул меня к себе прямо в одежде.
– Моя! – повторил он жестко и обнял меня, не давая даже раздеться.
– Твоя, – отозвалась я, давясь беззвучными слезами. – Тебя зовут Кейдн-Нэлл… Или наоборот.
– У меня было много имен, – сказал он. – Там, далеко. Я почти не помню свет, только мрак, который разъедал тело. Ты была моим огнем, единственным, что согревало. Если сможешь дождаться, я верну память… Скоро.
– Но что-то ты помнишь, иначе как нашел меня?
– Сердцем, – отозвался мужчина. – По-другому не смог бы. Не спрашивай о большем. Не проси рассказать. Пока во мне продолжается борьба, взывать к порядку бесполезно.
– Я просто буду рядом.
– Да. Никуда не уходи.
– Мы больше не расстанемся.
– Мы, – повторил мужчина и стиснул меня еще крепче.
Мы грелись долго, и тишину нарушал только плеск воды. Я не думала ни о чем, сосредоточившись на биении его сердца. Это был самый сладостный и умиротворяющий звук из всех. Кейдн-Нэлл задремал, но потом как-то резко пробудился и поморщился. Он сел, и мне пришлось отодвинуться, чтобы заглянуть ему в лицо. Мужчина тревожно озирался по сторонам, а потом стремительно встал. Я тоже поднялась, готовясь в случае чего помочь, но, едва мы вылезли из ванной, он выпихнул меня из комнаты и захлопнул дверь. Почти сразу донеслись характерные звуки – его выворачивало наизнанку. Я с размаху приложилась лбом о дверное полотно. Потом еще раз о стену, и села у порога, надеясь, что мне достанется по хребту.
Это была моя вина! Я заставила его ради любви пройти через этот кошмар! И, даже несмотря на то, что он хотел этого, подобные мучения должны были достаться мне одной. Кейдн, выросший и живший в темной безнадежности, и Нэлл, бывший Тенью и хорошо знающий, что такое пустота, не заслужили страданий. У них не было ни простых радостей, ни прелести свободного выбора, я же с рождения купалась в тепле и счастье. Так почему же не мне выпало сражаться на Границе?
Я встала и принялась ходить туда-сюда по коридору. Он бы не позволил, вот и весь ответ. Не разрешил рисковать жизнью, а сам поперся, зная, какие муки предстоят! Дверь открылась, и мужчина выполз наружу, хватаясь за стены.
– Прости… – выдавил он.
– Глупыш, за что ты просишь прощения? – со слезами в голосе прошептала я. Обняла его за пояс, повела за собой. – Тебе нужно поспать. Идем. После, как отлежишься, поешь… или я принесу в кровать.
– Ты… – выговорил Кейдн-Нэлл. – Ты, Яра… Со мной.
– Конечно, останусь! – выговорила я. – Конечно!
Он не поверил и вцепился пальцами в мою мокрую кофту. Я едва разжала его руки, чтобы насухо вытереть.
– Сейчас.
Быстро стянула с себя все, бросила как попало. Потянула мужчину за собой, укутала и обняла.
– Я не дам тебя в обиду больше никогда. Спи спокойно.
И он уснул, а я долго вслушивалась в звук дыхания и беззвучно плакала от счастья и боли, стараясь, чтобы слезы не тревожили его, неведомого, но любимого человека, сон.
-41-
Мне было тяжело дышать: мужчина навалился на меня всем телом, придавил к постели, и отпускать не хотел. Он спал уже двенадцать часов, и было ясно, что проспит не меньше моего. Несмотря на исходящий от него жар, затекшую ногу и мою личную бессонницу, я наслаждалась им. Каждое прикосновение было как последнее, и сон был непозволителен. Стоило смежить веки – и во тьме тотчас мерещилась утрата. Как ее прогнать, я пока не ведала, а потому гладила Кейдна-Нэлла по волосам, по спине, жалея, что не могу объять его целиком.