Я резко обернулась: мужчина стоял, опираясь о косяк, и смотрел на меня с улыбкой. Он был голым, лохматым и довольным.
– Нравлюсь?
– Очень.
Он подошел и прижался сзади, делая дальнейшее прихорашивание невозможным.
– Хочу сообщить тебе страшную тайну, – сказал мне на ухо Кейдн.
– Давай!
– Если меня причесать, я тоже стану пуделем.
Я тотчас загорелась этой идеей. Кейдн сопротивлялся слабо, но меня постигло разочарование – он не распушился. Наоборот, волосы распрямились и послушно легли на плечи.
– Я ожидал большего, – сказал мужчина, критически разглядывая свое отражение. – В одной из древних жизней я был лесным воином. Вот сейчас сильно на него похож, не хватает только боевой раскраски, мохнатого плаща и копья.
– Каково это – помнить свои многочисленные жизни? Я знаю, что тоже могу узнать прошлое, но совсем не так, как ты.
– Это... – он задумался и положил подбородок мне на плечо. – Пожалуй, не слишком приятно. Я ведь не всегда был хорошим человеком, порой просто пытался выжить. В основном это были одинокие и короткие жизни, заполненные лишениями и тяжелым трудом. Кстати, ты знаешь, что существует такой дар – Помнящий? Он может рассказать человеку о его прошлых воплощениях.
– Не знала. Теперь ты кладезь мудрости, – отозвалась я. – И наверняка сможешь помочь родителям в создании светлой вещи.
– Ну конечно! – внезапно сказал Кейдн. – Где моя одежда? Та, в которой я пришел?
– Я не стала ее выкидывать, сложила в бачок. А что?
Он тотчас отпустил меня и начал рыться в немногочисленных грязных вещах.
– Вот, – через минуту сказал мужчина, и я увидела на его ладони какую-то склянку. Внутри нее суетилось, переливаясь, какое-то крошечное многоцветное облачко.
– Какая красивая! А что это?
– Экстракт грезы и кошмара, их невероятная смесь. Я взял это на Границе, в самой ее глубине, когда выбрался с Кладбища и дотащился до неведомых земель. Наскреб, сколько смог, пока меня не выкинуло Наружу. Думаю, это пригодится. Без гордости скажу: вряд ли кому-то удавалось добыть это вещество прежде.
– Думаю, не добывал никто, никто ведь и не возвращался. Эта склянка бесценна!
– Очень надеюсь, что смогу принести хоть какую-то пользу, пока не пришел в себя окончательно. Но когда восстановлю Щит, будь уверена – ни один темный сквозь него не пробьется! Разве что если приступы неадекватности останутся со мной на всю жизнь.
– А какой ты будешь, если накроет?
– Самое опасное – впадать в крайности. Апатия или бесконтрольная ярость, неистовое желание обладать чем-то или кем-то, – он улыбнулся мне. – Иначе говоря, у меня перестанут работать тормоза, и Тень вырвется на свободу. Я имею в виду, тот болван, который порол чушь и смел поднять на тебя руку.
– То есть ты…
– Нет, Яра, – нахмурился он, ставя экстракт на полку. – Тебя я больше никогда в жизни и пальцем не трону. Мой гнев может нанести урон дому, но не тебе.
Я положила ладони ему на щеки и долго глядела мужчине в глаза.
– Ты боишься меня? – спросил он тихо.
– Нет. Я тебе верю, и помогу справиться с чем угодно. Например, прямо сейчас предлагаю начать расправляться с репой.
Кейдн кивнул.
– Позволь мне.
Пока он готовил, я спрятала в тумбочку удивительный ингредиент, оделась и сделала короткий хвостик. В кухне моим глазам предстало прекрасное зрелище: голый Кейдн в фартуке, с ножом в одной руке, и тарелкой с нарезанными овощами в другой.
– Вид прекрасен.
Он обернулся и хмыкнул.
– В штабе, как ты понимаешь, я так ходить не мог, решил дома попробовать. Наверное, нужно хотя бы штаны надеть.
– Нет, останься так. Это пробуждает аппетит.
Кейдн тихо рассмеялся.
– Я накормлю тебя совсем скоро, Яруш, обещаю.
Репа в его исполнении и правда была особенно вкусной. Мужчина все-таки натянул джинсы, и я тотчас протянула руку, предлагая ремню Щита вернуться к хозяину. Всего мгновение он раздумывал, и у меня мелькнула жуткая мысль: откажется! Но нет, переполз, расправился, заблестел. Стал почти прежним, только не коричневым, а черным.