Темный шелк стен украшали полотна неизвестных Вере художников.
«Бом – бом». Невидимые глазу часы отсчитывали время, неуклонно движущееся вперед. И оттого, что самих часов не было видно, неумолимые шаги времени воспринимаются еще трагичнее, так как «бой» каждый раз застает тебя врасплох.
На полу зала – паркет из лимонного дерева с замысловатым неправильным узором.
Положенный под углом, он давал эффект сияющего янтаря.
Зажженные глазки-фонарики, встроенные в основание стеновых панелей оживляли и без того теплый «янтарь». Будто лучи заходящего солнца, лаская, играли желтыми камушками в морском прибое.
С «неба», озаренного скрытой подсветкой струился мягкий свет, который, многократно отражаясь от полированных дубовых панелей, превращался в утреннюю зарю.
Девушка словно попала в нереальный мир, где утро может встретиться с вечером, а человек – сам с собой.
Мужчина, приятной волевой наружности, сидя за бюро красного дерева, внимательно изучал бумаги.
По обе стороны от него на столе горели керосиновые лампы, излучая вместо кадящего запаха керосина, незнакомый аромат, от которого тут же закружилась голова.
На мгновение оторвавшись от своего дела и приглядываясь к девушке, мужчина провел рукой по густым черным волосам, слегка посеребренных сединой и указательным пальцем потер подбородок.
Вера не смогла перехватить его взгляд – он шел поверх нее.
Оглянувшись, она увидела старинный камин, весь в изразцах, с тлеющими в нем углями. А над ним - внушительных размеров зеркало.
Оно, до мелочей отражавшее залу, словно окно в знакомый, но пугающий призрачный мир, приковывало к себе взгляд. Оно заставляло постоянно советоваться с ним, как с самим собой, уберегая от ошибок и необдуманных поступков.
Мужчина, с трудом отведя глаза от зеркала и, как бы, стыдясь за свои слова, произнес:
- В своем даровании совершать наиглупейшие поступки на этот раз ты превзошла самою себя! Не ожидал, не ожидал. Заявиться на собственные похороны, да еще и такой цирк там устроить. Ты одна все придумала или кто подсказал? А какой маскарад бездарный, не могла со мной посоветоваться, или так спешила? Я жду ответов.
- Не понимаю, вы меня, видимо, принимаете не за того человека.
- Нет! Ну, ты даешь! - мужчина оглушительно захохотал, не ожидая подобного ответа. Но, увидев себя в зеркале, и, смутившись от своего простоватого вида, незамедлительно замолчал. - Ты еще глупее, чем я думал. Если решила спрыгнуть, не выйдет. Сама меня втравила, а теперь вон корабля? Где моя вещь? Твой срок еще вчера закончился.
- Какая вещь? Какой срок? Я не тот человек, который вам нужен.
- Не выводи меня из себя, девочка. Ты же знаешь, Анечка, я вложился в это предприятие по полной, и теперь у меня серьезные обязательства перед серьезными людьми, я не могу их нарушать.
- Поверьте, я не Анна. Я – ее сестра близнец. Случайно узнала, что она погибла. Торопилась на кладбище, поэтому так глупо и оделась. Не хотела, чтобы меня узнали близкие. Поверьте, это правда!
- Конечно, верю. Индюк тоже верил, что купается, пока вода не закипела. А ты как священник на проповеди - поверь, да поверь. А тебе не кажется, что твоя побасенка не слишком правдоподобна. Еще можешь что-то добавить по существу?
Ответом ему послужило молчание.
- Надеюсь, ты понимаешь, что наш дружеский разговор может закончиться в любую минуту. Если он меня не удовлетворит, информацию я все равно получу, но менее гуманным путем.
- У м-меня, вот фотография есть, - Вера лихорадочно стала рыться в сумочке. - Вот она.
- М-м, - промычал мужчина, мельком глянув на карточку, - убедительно, но не факт. Даже если это и так, что мы в скором времени проверим, какая мне теперь от тебя польза.
- Я сделаю все, что скажите.
- Вот я и говорю: где картина? Ты или твоя сестра, мне это без разницы, должны мне картину. Раз твоя сестра в могиле, ты ее и вернешь!
- Но я же ничего об этом не знаю. Правда!