А с холстом «Последний штрих», безусловно, что-то не так. Что-то нечисто. А когда нечисто, он старается не мараться.
Вначале он купился на историю происхождения полотна, на его секрет, но чем дальше в лес, тем больше дров. То, что обещала картина его обладателю, все более и более казалось вымыслом. Сказкой.
Чиновник не любил сказок - ничего хорошего взрослому человеку они сулить не могут и, где-то в глубине души, был даже рад пропаже картины.
Вот Матисс - не сказка, это чистые деньги. Может, не совсем чистые, но деньги.
Мужчина встал, подошел к бару, взглядом знатока окинул яркие этикетки и, плеснув в фужер янтарного напитка, сам себе пожелал удачи.
Остается только лечь спать и в следующее мгновение после сна наступит новый день.
Тот самый, который поможет ему забыть годы угодничества и пресмыкательства, годы довольствования крохами с барского стола.
Кто был ничем, тот станет всем! Какой удачный лозунг в свое время выбрали себе коммунисты. Но мне больше нравится так: кто лег никем, тот встанет всем!
Утром чиновник встал как никогда рано, чувствуя молодецкий задор.
Слегка позавтракав, он поминутно поглядывал на часы и удивлялся, до чего же медленно сегодня тянется время.
Наконец, убедившись по телефону, что все готово, дал последние наставления самому себе, вроде «будь выдержанным» и «не теряй своего лица», засобирался на выход.
У парадного его ждало служебное авто, за ней - две машины сопровождения.
Возле услужливо распахнутой дверцы «Мерседеса» чиновник почувствовал, что сердце начинает биться, как у юнца перед первым свиданием.
Потом он ехал, смотрел в окно и удивлялся, что жизнь вокруг него ни капли не изменилась. Отчего же прохожие не замечают, какой сегодня чудесный день. Даже солнце светит по-особенному ярко, и редкие облака, дремлющие на небосклоне, стараются не мешаться ему на пути.
Вот и японский ресторанчик.
Место для сделки довольно удобное. Фасадная стена ресторана стеклянная, так что неожиданностей со стороны улицы ждать не стоит.
Внутри самого заведения вместо стульев вокруг столиков - диванчики с высокими спинками, закрывающими посетителей от посторонних глаз.
И судя по тому, что у парадного входа в такую рань стоят две представительные машины, противоположная сторона уже прибыла на место.
Чиновник вышел из автомобиля, еще раз окинул внимательным взглядом округу, словно рысь на охоте, и направился к входным дверям ресторанчика.
За ним неотступно, точно тени, следовали четыре охранника.
Внутри было занято всего два столика. За одним – сидела группа крепких молодых парней. Они оживленно беседовали, жестикулируя при этом руками. При появлении чиновника оживление сменилось напряженным молчанием.
За другим столиком - респектабельный мужчина средних лет изучал прессу, изредка перебрасываясь репликами со своей собеседницей.
Хотя женщина сидела спиной к чиновнику, по костюму и волосам он узнал в ней Платову.
Государственный деятель не стал подходить к их столику, а устроился рядом. Охрана чиновника расположилась около выхода, как раз напротив компании молодых парней.
Партнеров сделки разделяла лишь спинка диванчика, но она совершено не помешала переговорам.
- Вы принесли товар? – чеканя от волнения слова, осведомился чиновник.
- Да. А вы случаем не забыли свой?
- Нет, не забыл. Мы здесь говорим о серьезных вещах. Шутки тут не уместны.
- Это не шутка, это пунктуальность.
В этот момент подошла официантка. Молоденькая японочка, хотя все выдавало в ней принадлежность к дружественному нам Казахстану.
- Сё заказите? – пролепетала она.
- Чаю, пожалуйста.
Официантка мелко-мелко засеменила прочь, будто под кимоно ее коленки удерживали нечто, и если она сделает шаг пошире, это нечто выпадет.
- Вы можете показать мне товар? – с трудом скрывая волнение, тихо сказал чиновник.
- Вначале вы мне.
Тут Вера, в очередной раз удивив всех своей наглостью, влезла в разговор: