- Это и есть следственная группа? – удивилась Платова.
- Да, да! - загоготали в один голос мужчины. – Мы спецбригада. Идем.
Вера в напряжении поджала губу. Смутное сомнение поселилось у нее где-то внутри.
На улице их ожидала уже знакомая «буханка» с продольной красной полосой по борту.
Ужасающая догадка превратилась в уверенность – внутри сидел мужчина в белом халате, держа на изготовку шприц и длинный матерчатый ремень.
- Я никуда не пойду! – заголосила Вера и бросилась назад.
Наткнувшись спиной на непоколебимую стену из двух санитаров, здраво рассудила, что сейчас лучше принять покорный вид.
«Убежать однажды было несложно, думаю получиться это и в другой раз. Зато в полицию больше ни ногой».
Из окна машины Вера заметила опешившего Виктора, курившего возле всего авто и растерянно глядевшего вслед удаляющейся «санитарке».
«Прости за неприятности, в которые я опять не вольно тебя втянула».
Следя за маршрутом следования, Платова с удивлением отметила, что едут они не в том направлении, где должна находиться клиника.
За деревьями мелькнули церковные купола, прячущиеся кресты городского погоста, потянулся сосновый бор, из-за которого вскоре вынырнул серый высокий забор какого-то предприятия. Вот и его проходная.
Ворота со скрипом распахнулись и вокруг машины засуетились люди с носилками.
- Не надо. Клиент дойдет сам, - с ухмылкой пояснил высунувшийся из машины санитар.
Платова вышла из салона.
Ее взору предстал длинный, содержащийся в идеальном порядке, одноэтажный барак с решетками на окнах. Вдоль него – клумба, на которой женщины в перепачканных землей фартуках рыхлят землю. Не выпуская из рук грабельки, они оглянулись на голоса. Пустые равнодушные глаза безо всякого интереса и сочувствия мельком взглянули на вновь прибывшую и опять уперлись в землю.
Направившись к зданию, Вера исподлобья осматривала окрестности. Еще несколько таких же бараков, выкрашенных одинаковой грязно-голубой краской и стоящие по обеим сторонам аллеи с клумбами да высоченный забор с колючей проволокой, «порадовал» ее взор.
В конце аллеи, не к шубе рукав, раскинулся живописный дворик с деревянной ажурной беседкой. Ее обступили плакучие ивы, сложив ей на крышу свои тонкие гибкие ветви. Вокруг склонившихся деревьев двойными рядами торчали голые, еще не давшие зелени, стебли розовых кустов. Черте что!
А за колючей оградой зазывно и вольно шумели сосны, словно надсмехаясь над мирком, живущим внизу, у их подножия.
Из одного барака в другой шел трясущийся старичок в сопровождении молодого человека в белом халате. Вернее, не шел, а еле волочил ноги, подталкиваемый легкими тычками в спину. Тут к Платовой подошла женщина с клумбы, пряча под косынку непослушные кудри:
- Где ты так долго была? – приглушенным шепотом поинтересовалась она.
- Вы меня знаете?
- Как жаль, что ты еще не в себе. Успокаивает, что хоть говорить можешь. Почему ты меня не послушалась? – женщина отвернулась, неожиданно оборвав разговор, будто его не было вовсе, словно кого-то испугалась. Она торопливым шагом поспешила назад на клумбу, к своей работе.
В помещении Веру более приветливо встретили люди в белых халатах, хотя это радушие ее отнюдь не радовало.
- Добрый день, голубушка, - подал ей руку доктор. То, что он доктор, видно было из таблички на груди: Саканделадзе Рафик Григорьевич. Врач-ординатор. Областная психиатрическая больница, отделение номер три. – Пройдемте в кабинет.
58
Обычный кабинет, как везде. Только из центра большого письменного стола торчит металлическая трубка метровой высоты. «Как пилон» - не к месту пронеслось в голове. Кому же на нем здесь крутиться?
- Садитесь. Насколько вы настроены сегодня разговаривать? – Вера молчала в ответ. - Что случилось? Почему вы убежали? Ведь вам хуже могло стать.
- Я хорошо себя чувствую. Чего не могу сказать о вас, - Платова понесла откровенную чушь. Стараясь выгадать время, чтобы собраться с мыслями, она пыталась своим бредом вывести доктора из себя. Грузин по национальности, он должен иметь вспыльчивый характер. Нужно лишь найти его уязвимое место. А какое? Ага!