Как, должно быть, глупо она выглядит со стороны.
Вера огляделась вокруг. До нее никому не было дела, все заняты более важными делами.
Соседка соорудила себе гамбургер из целого батона, разрезанного по вдоль: поверх хлеба размазала пачку масла, в следующий слой положила дурно пахнущую рыбную консерву. Завершало этот кулинарный изыск – клубничное варенье, столь густо намазанное, что оно капало на пижаму обладательницы сего праздничного ужина. Женщина откусила огромный кусок и, жевнув его раза три, проглотила.
Перехватив удивленный взгляд Платовой, она пояснила:
-Некогда по отдельности кушать. Могу не успеть.
После такого ответа сам собой напрашивался вопрос: куда можно не успеть? Но Вера решила его не задавать, так как соседка вряд ли бы его услышала, настолько она была поглощена своим занятием.
65
А в палате начиналось какое-то безумие. Больные спешили разом заглотить продукты, оставленными родственниками, по крайней мере, на неделю.
Кто давился колбасой, заедая ее пирожным. Кто-то копченым салом с карамельками.
Веру больше всего поразило то, что апельсины, оказывается, можно спрятать под матрац, вяленую рыбу – в подпоротую подушку, а трубочки с кремом – в складки одеяла. В таком свете Верина заначка под подушкой выглядела по-детски просто.
Соседка уже доедала свой необъятный бутерброд и теперь поминутно икала, с трудом переводя дух.
- Запить не хотите? – участливо спросила Вера и подала ей бутылку «Дюшеса».
Женщина в начале отрицательно замотала головой, но потом, когда последний кусок бутерброда не пожелал проглотиться, она приняла подарок.
Ловко скрутив пробку, она от души приложилась, тут же поперхнулась и натужно закашлялась. Газировка не пошла. Для нее, видимо, в желудке не осталось места.
-Она у тебя испорченная какая-то, - прохрипела женщина и пулей вылетела в коридор, чуть не сбив входившего санитара.
Он ловко отскочил в сторону, пропуская больную вперед, далее, потирая ладони, прошелся по палате и потребовал:
- Выложить запрещенные продукты на тумбочки.
Никто и ухом не повел на прозвучавшую команду, с еще большей расторопностью запихивая последние куски в рот.
В углу запахло цитрусовой тропической плантацией, там же из-под кровати закапал ароматный оранжевый сок. Обладательница апельсинов забыла, что спрятала их под матрац и уселась сверху.
Санитар продолжал мерить шагами палату. Он ожидал такой реакции и поэтому сам принялся производить обыск.
Перечень экспроприированного оказался довольно скуден: пара банок сгущенки, связка бананов и полголовки сыра. Непонятно по какому принципу эти продукты попали в разряд запрещенных.
Заглянув в тумбочку Веры, санитар от удовольствия причмокнул.
- Пирушка намечается? Замечательно. Мы тебе обязательно кусочек оставим, - он забрал торт и сигареты, не удостоив вниманием дешевое питье. – Подушечку подыми.
- Зачем? – обомлела Вера.
Не желая вступать в полемику, санитар наклонился, отогнул край подушки и загоготал:
- Ну и спрятала! Да еще что! Они мне даром не нужны, благо свои есть, - довольный собственным остроумием санитар распрямился.
С чувством выполненного долга, он нагрузился отобранными у больных продуктами и удалился восвояси.
Через некоторое время торопливое чавканье сменилось на сытые задушевные разговоры. И только соседка, съевшая бутерброд с консервой и вареньем, молчала, отвернувшись к стенке.
Теперь, наконец, можно расслабиться и заняться делом. Вера почистила все яйца, положила их друг за другом в ряд, потом поменяла некоторые местами и еще раз, и еще. Сзади кто-то пошутил:
- Смотрите, новенькая совсем сбрендила. Пасьянсы на яйцах раскладывает.
Платова воровато оглянулась и прикрыла свою головоломку подушкой. Вытаскивая яйца по одному из «пасьянса», она в начале долго на них любовалась, а потом съедала. Сваренные вкрутую, они глотались с трудом. Тут-то «Дюшес» и поможет.
Отвинтив крышку на бутылке, Вера понюхала содержимое и удовлетворительно хмыкнула, но пить его не стала, а закрутила крышку и поставила бутылку обратно в тумбочку.