– Раз, два, ТРИ! – прокричал я тем временем и, что есть мочи, понесся по узкому коридору спального корпуса навстречу бегущему с другого конца Мопсу.
Номерные таблички на дверях комнат словно отсчитывали мгновенья до столкновения – 20, 19, 18, 17…
– А-А-А-А-А! – истошно заорал Мопс, когда мы в неистовом прыжке синхронно оторвались от пола, чтобы, столкнувшись в воздухе плечами, разлететься в разные стороны.
– Круто! – обезумев от восторга, воскликнул я.
– Ну, да. Давай еще раз? – предложил Мопс.
– Давай, я щас из тебя все дерьмо вышибу!
Очень скоро наш нехитрый аттракцион привлек внимание огромного количества первокурсников. Распалившиеся юноши в модных джинсах разделились на две команды и рубились не на жизнь, а насмерть, подобно баранам или преноцефалам, с разбега врезаясь друг в друга. В течение часа этот конвейер работал бесперебойно, поочередно доставляя в середину коридора все новые и новые пары кретинов.
Минут через тридцать, порядочно подустав, я вышел из игры, предоставив неофитам продолжать начатое мной дело. Присев на подоконник у входа в туалет, я закурил сигарету и стал прикидывать что делать дальше. Решив, что было бы неплохо воспользоваться какой-нибудь раскрепощенной первокурсницей, я уже было приподнял задницу, чтобы отправиться на дискотеку, как прямо передо мной возник Салтыков со своей изрядно наподдавшей пассией.
– Марк, посиди, пожалуйста, с девушкой пока я в туалет схожу, – доверился мне Денис.
– Конечно, братан, иди.
– Спасибо! Я быстро!
Дождавшись пока дверь уборной закроется за его спиной, я добродушно улыбнулся той крошке и констатировал:
– Ну, что – пойдем.
С безразличным видом она повиновалась. Проследовав по коридору, я постучался в номер отдыхавшего после битвы Мопса и попросил его перейти в наш с Мишей номер.
– Которая тут Салтыкова кровать? – поинтересовался я.
– Вон, – кивнул Мопс, закрывая дверь снаружи.
Превозмогая робкие протесты своей новой подруги, я стянул с нее одежду и приготовился заняться сладкой любовью, но тут выяснилось, что у нас нет контрацептива.
– Да ладно, расслабься, бэйб, все будет круто, – успокаивал я, но телочка пошла в отказ, вынудив меня вложить свое хозяйство ей в руку.
Она дрочила нехотя, но без остановки, а я увлеченно тискал ее сиськи, ожидая, когда она доведет меня до финиша. Наконец, метко выстрелив в ее раскрасневшееся кукольное личико, я натянул штаны и вышел из номера.
Зайдя в соседний, наш с Мишей, номер, я застал Салтыкова валяющимся на моей кровати. Дениска крепко спал, обняв набитую пухом подушку – уже позабыв о своей нелепой аллергии.
– Салтыков! – толкнул я его в бок, – Подъем Салтыков! Вон твоя телочка по коридору одна гуляет.
– Где? – встрепенулся он, и, не обуваясь, бросился из номера прочь, – спасибо, Марк, а то я ее потерял!
– Я ее, кстати, дал только что на твоей кровати, – добавил я, укладываясь поудобней, когда он выбежал из номера.
– Ааа, какой же ты урод, Марк! – сидевший напротив Миша, расплылся в улыбке, – в рот тоже дал?
– А как же.
– А вот мы утром и спросим, целовался ли с ней после этого Салтыков! – восторженно резюмировал он и побежал с первокурсниками на улицу – бросаться друг в друга вешалками и трехкилограммовыми фигурами от напольных шахмат.
На следующий день триста студентов проснулись с тяжелейшим похмельем. Миша собирал сумку, из общей для всего этажа ванной с вафельным полотенцем на плечах вернулся Мопс. Я протер кулаками глаза и посмотрел на часы – было пол одиннадцатого утра. Прикинув, что до выезда в Москву еще больше часа, я рассчитал, что как раз успею умыться и выпить в буфете пивка. Едва я успел подняться, как в комнату впорхнул Салтыков.
– Ну, что, Денис, был вчера в засаде? – справился я.
– А то!
– С этой Наташей или как там ее? – с хладнокровием акулы поинтересовался Миша.
– С ней!
– И целовались, наверное?
– Ну, естественно! – фыркнул Салтыков и снисходительно посмотрел на нас.
– А вот ты и признался, что ты членосос! – злорадно завопил Миша и ткнул растерявшегося Дениса пальцем в самое лицо, – ты, считай, у Марка отсосал!
– Как это, у Марка отсосал?! – испугался Салтыков.
– А вот так! Марк вчера ей в рот дал, пока ты ебучкой щелкал, а ты с ней потом сосался полночи! Лох! – победоносно воскликнул Миша и ударил Салтыкова подушкой по голове. Следом, разумеется, полетела и моя.