– Есть телефон доставки? – спохватился я.
Света лишь сделала знак глазами, указав на рекламный проспект, магнитом прикрепленный к холодильнику – было видно, что даже это движение стоило ей усилий. Взяв в руки меню, я сел рядом с ней на диван и достал мобильный – кому-то из нас троих предстояло сделать заказ. Честно говоря, даже в здравом уме и трезвой памяти мне бывало очень непросто выбрать себе пиццу, а в этот раз все осложнялось тем, что предстояло не просто ткнуть пальцем в меню, а объяснять все по телефону за себя и еще двоих человек, будучи не просто накуренным, а в усмерть убитым гидрой. К тому же я не помнил Светин адрес.
– На, закажи, – попытался я делегировать эту ответственную миссию Барышнику, протянув ему телефон.
– По-братски, сам закажи, – умоляюще промычал он.
– Свет, тогда ты закажи, – предпринял я еще одну попытку.
В ответ она просто отвернулась. Я был близок к отчаянью, но не собирался сдаваться.
– Блин, Вов, ну, значит все же тебе придется.
– По-братски, нет, – жмурился Барышник.
– Слушай, мы у Светы в гостях, курим мою шмаль, так что пиццу заказываешь ты, – максимально безапелляционным тоном попытался я надавить на справедливость и, набрав номер, подставил телефон к его уху.
– Добрый день, спасибо, что позвонили в нашу пиццерию, какую пиццу вы хотели бы заказать? – после первого же гудка донесся из телефонной трубки бодрый голос девушки-оператора.
Барышник молчал, а лицо его приняло страдальческое выражение.
– Алло, вы меня слышите? Какую пиццу вы хотели бы заказать? – повторил голос.
– ПИЦЦАА! – собравшись, наконец, с силами, прорычал он.
– Да, это пицца. Я вас слушаю, что будете заказывать?
– Алё, ПИЦЦАА! – он явно был не в силах справиться с поставленной задачей, так что мне все же пришлось взять это на себя.
– Здравствуйте, три большие мясные и два литра колы, пожалуйста, – на практике это было куда сложней, чем может показаться.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
– Назовите свой адрес, пожалуйста.
Мы были на финишной прямой. Растормошив Свету, я с трудом заставил ее внятно продиктовать адрес. Наконец, все было улажено и нам оставалось лишь убить каких-то полчаса, дожидаясь доставки. Положив трубку и откинувшись в кресле, я поразился удивительному спокойствию, с каким девушка-оператор принимала заказ от трех явно находящихся не в себе и мычащих что-то нечленораздельное маргиналов. Впрочем, уверен, мы не были первыми и вряд ли стали последними странными клиентами в ее послужном списке – такова специфика данного бизнеса – это как держать бар и общаться с пьяными или голой танцевать перед веб-камерой и натыкаться на извращенцев – трудовые будни, не более.
Додумав эту мысль, я было поднялся на ноги и направился к водному, намереваясь покурить еще, как вдруг торжественно чирикнул домофон.
– Надо за ним спуститься, – изрекла Света, по-прежнему лежавшая там, где я ее оставил, – наверное, на охране задержали.
«Как это неудобно» – подумал я. Но делать было нечего.
– Пошли спустимся, – позвал я Барышника.
Он не противился и, выйдя в прихожую, легко опустил ноги в не обремененные шнурками блестящие лофферы. Я же, не найдя обувного рожка и поленившись ослабить шнурки, так, чтобы нормально обуться, надел свои остроносые туфли на мыски, пятками встав на заламывавшиеся под моим весом и больно врезавшиеся в кожу задники. В такие моменты русский обычай разуваться в гостях приводил меня просто в бешенство.
Выходя из квартиры, мы оставили входную дверь настежь раскрытой, не надеясь на то, что, услышав звонок, Света сразу же бросится нам открывать. Хотелось максимально все упростить и по возможности обезопаситься. Когда приехал лифт, из него вышла немолодая матрона, бросившая на нас довольно презрительный взгляд, словно мы были какими-нибудь проходимцами. Впрочем, ее можно было понять – вид у обоих был довольно помятый, а в глазах зияла бездонная бессмысленная пустота.
– Это не Светина мама? – спросил я на всякий случай Барышника.
– Шутишь что ли? –ответил он таким тоном, что я почувствовал себя очень глупым.
Не смотря на то, что мы нажали на первый этаж, лифт, к нашему общему негодованию, стал подниматься вверх. На последнем этаже, когда двери открылись, к нам вошел какой-то странный огромный тип с пышными бакенбардами, торчавшими из-под линялой черной бейсболки. С минуту послушав бубнеж Барышника о тупых неудобных лифтах, он повернулся к нам и басом изрек: «А я вот в Сибири жил, так там вообще лифтов не было!»