Я саркастично хлопнул себя ладонью по лбу. С коллективным «э, в натуре, ну!» вся компания снялась с места и переместились поближе ко входу в Макс.
Убив около получаса на разглядыванье и обсуждение входящих и выходящих студенток, я с интересом отметил для себя, что на летние каникулы они уходили совершенно другими. Новое поколение грязнух выглядело как-то совсем иначе, нежели ставшие уже почти родными, старые добрые падлы с соломенными патлами и фуфлыжными сумками Луи Виттон. Они по-прежнему были все как с конвейера, но в этом году дело не обошлось легким рестайлингом – речь шла о принципиально новой модели, оформленной в тонах черного, серого и коричневого цветов. Среди них совсем не было блондинок, зато почти у всех были выстрижены прямые, почти закрывавшие глаза, горизонтальные челки, по возможности толстые (шедшие в лучшем случае каждой пятой). Шеи всех как одной, были замотаны кашемировыми шарфиками «барбарис», добавлявшими образу уюта и нежности. Не могу сказать, что я, будучи человеком консервативным, был в восторге от этих нововведений, но не спешил и драматизировать.
Из первого гума в нашу сторону рысцой семенили две маленькие красотки, чисто ассоциативно напомнившие мне сексуальных рабынь из грязных японских мультфильмов – тех самых, с лисьими ушками и хвостами. Красивые голубоглазые мордашки, дерзкие задницы, шоколадный карибский загар и все атрибуты вышеописанного новомодного образа не могли остаться незамеченными собравшимся обществом. Одна из телочек громко о чем-то рассказывала, оперируя такими категориями, как «самый лучший клуб», «новая БМВ», «колумбийский кокс» и «профессиональные футболисты».
– Эу, сестра, ты че так шумишь? – очень спокойно обратился к ней Муслим, едва они поравнялись с нами.
– А что, нельзя? – дерзко ответила она, смерив Муслима взглядом.
– Почему нельзя? Можно, – Муслим явно был умилен происходящим, – ты кто вообще такая будешь? Откуда взялась?
– Я Лида из МГИМО! – выпалила она и залилась звонким неуместным смехом.
– Тормози, из какого МГИМО, ты себя в зеркало видела – где МГИМО и где ты? – снисходительно улыбнулся ей Муслим. – Там люди неебаться какие заряженные ходят, а ты максимум с геофака – и звать тебя Фросей.
Явно смешавшись, телочки поспешили войти в Макс, провожаемые сдавленным смехом присутствовавших при этом игрушечном низвержении. Можно было с уверенностью сказать, что пока Муслим стоит у входа, они не выйдут на улицу. Тем временем я уже мысленно внес обеих в список “to do”.
4
До появления и популяризации социальных сетей, их функцию выполняли всевозможные сайты знакомств. Среди них выделялся один – Дамочка, в прошлом, как говорят, кишевший анкетами питерских проституток, а в середине нулевых облюбованный московскими тусовщиками. Не смотря на то, что контингент сайта сменился, массовый съем не прекращался ни днем, ни ночью. Только теперь снимались уже не за фиксированную плату, а за красивые фотографии и щедрые обещанья. Кроме того, Дамочка предоставляла возможность вести дневник и играть в игры, а также была оборудована Дамофоном – мессенджером на подобии icq. Однако важнейшим сервисом были так называемые «цари горы»: на сайте не прекращаясь проводился аукцион – отдельно для мужчин и для женщин – победители которого выявлялись раз в пять минут. Их аватары выводились сразу на все страницы дамки, что влекло за собой кучу просмотров и сообщений от потенциальных жертв. Я знал людей, которые спускали на эти аукционы всю зарплату или карманные деньги. Например, Мадо с тремя детьми.
Я часто слышал о Дамочке от знакомых, однако впервые открыл ее для себя только летом 2006, когда мы расстались с Алисой, и орудовал там весь четвертый курс. Долгое время я просто не мог поверить, что это не сон. Времяпровождение на дамке было похоже на волшебную рыбалку, на которой постоянно клюет – только вместо удочки – анкета – а вместо рыбы – красотки от восемнадцати до двадцати трех, жаждущие члена, скрытого под трехсотдолларовыми джинсами и безмерным гонором своего носителя. Девять из десяти грязнух готовы были отдаться чуваку с дюжиной клубных фотографий, помеченных логотипом тематического сайта, после ужина в мало-мальски модной ресторации. Они отдавались просто за то, что ты крутой и богатый, или за то, что кажешься таковым. Впрочем, и им не чуждо было ничто человеческое. Даже понимая подспудно, что ты чайка, они готовы были отдаваться за обман – «умоляю, наеби меня, скажи, что у твоего папы Бентли!» – читалось в их красивых глазах. Ни одна уважающая себя грязнуха не могла позволить себе спать с заведомо нищим парнем, если только он виртуозно не пускал в глаза пыль и не сорил обещаньями, перемежая их историями про много денег. В таком случае грязнуха могла пойти на сделку с совестью, оправдывая себя потом чем-то вроде: «Ну, он же сказал, что отдыхал летом в Ницце, а я, наивная, повелась! Ладно, по крайней мере, пожарились классно».