Было около девяти вечера, когда такси остановилось на обочине против магазина оптики на горевшем огнями Ленинском. У парадного крыльца, расположенного на самом углу здания, пожилой охранник коротал время до конца смены, пуская кольца табачного дымя и безучастно глядя по сторонам.
С истошным визгом тормозов мы припарковались метрах в десяти перед такси и выскочили на улицу. Мурзик и его барыга немного замешкались, расплачиваясь с водителем, а когда вышли из машины увидели стремительно приближавшихся к ним опасного вида парней в черных кожаных куртках.
– А ну стоять! – рявкнул Алишка, выхватывая из кобуры пистолет.
– Госнаркоконтроль! Руки за голову! – добавил Акбар, замахиваясь мясницким тесаком.
Тем временем Хусик набросился на пытавшегося убежать барыгу, скрутил его и прижал лицом к асфальту. Акбар помог скрутить руки, а Алишка стал тыкать в лицо стволом.
Тем временем Мурзик бессмысленно бегал кругами, словно тот самый неуловимый Джо, что нахрен никому не уперся. Заметив это упущение, я подбежал к нему, заломал за спиной руки и уже хотел было увести за угол, как вспомнил, что в машине остался смокинг.
– Не обессудь, братан, кое-что в машине забыл, – прошептал я согнутому в три погибели Мурзику, ловко разворачивая его в противоположную сторону, словно он был тележкой из супермаркета.
– Бабрак, возьми мой смокинг, – прокричал я, подойдя к машине.
– Возьму-возьму, – лениво отвечал он с видом человека, которому опять не дали спокойно провести вечер.
– Подержишь? – протянул я ему заломленные за спиной руки Мурзика, забирая смокинг и кладя в багажник куртку.
Зайдя за угол, мы отпустили Мурзика и довольно переглянулись.
– Дай пять, чувак!
– Да! Мы это сделали!
Теперь дело было за Хусиком, Акбаром и Алишкой. Они повезли неудачливого барыгу куда-то во дворы – раскалывать.
Наблюдавший за вершившимся действом охранник, был несколько удивлен. «Эк, черномазые развлекаются!» – читалось в его озорных глазах. И вправду, со стороны, должно быть, смотрелось захватывающе – одни черные винтят других, здесь же за углом начинают брататься – словом, шоу.
Когда первая фаза была завершена, я почувствовал себя как после сданного экзамена – стресс наконец-то закончился и теперь хотелось вознаградить себя за труды. Весело смеясь, мы решили прогуляться дворами пока барыгу не увезут.
На троих у нас с Мурзиком и Бабраком оставалось около пятисот рублей и пять таблеток экстази, тремя из которых я сразу закинулся, оставив Бабраку и Мурзику лишь по одной. Чтобы не отсвечивать со всем этим богатством на улице, мы решили доехать до одного полумодного диджей кафе и там дождаться парней, выбивающих выкуп из незадачливого дилера. Не сомневаясь в успехе кампании, мы стали заказывать все подряд.
Часа через три в кафе, наконец, вошли Алишка и Акбар. По выражению их лиц было очевидно – что-то пошло не так.
– Ну че, успешно? – поинтересовался я, когда они сели за стол.
– Нет, – односложно ответил Алишка, прикуривая сигарету.
– Да ты прикалываешься!
– Братан, я сам был бы рад, если бы это был прикол.
– Что вообще ничего не взяли?! – не поверил своим ушам Мурзик.
– Он бичом оказался! Хуйню какаю-то взяли – двадцать тысяч.
– И он никакой не мажор, – вмешался Акбар, – и друзей у него походу нет – кому ни звонил, все его сливали. Один чувак только гнилую шаху за него предложил.
– А двадцатка откуда взялась?
– Мать привезла – сказала, нет больше.
– Пиздец. Если бы мусорам попался – поехал бы зону топтать.
– Алишка еще говорит: «Тебе повезло, что у тебя такая мать. Я тебя сейчас отпущу, но только из уважения к ней», – рассмеявшись, добавил Акбар.
Мы грустно улыбнулись. Все наше предприятие, все риски и приготовления закончились ничем. Для всех кроме Али. Пусть первый блин всегда комом, но открыв для себя подобную схему отъема у населения денег, он, как я впоследствии узнал, так вошел во вкус, что начал проворачивать подобные операции в одиночку без всяких ксив, стволов и автомобилей, вооружившись лишь выкидным ножом и уверенностью в собственной безнаказанности.
– Колеса хотя бы забрали? – спросил я у Акбара.
– Нет, оставили. Конечно, забрали!
– Доставай тогда.