– И при чем все разных национальностей, – подхватил Хусик, – щас Гера со своими кентами подходил салам закинуть – один грек, один аварец, два осетина, чеченец…
– У нас, братан, тоже ассорти, – поддежрал Ислам, – ингуш, таджик, еврей, азербайджанец, русский. Сейчас со своими не модно тусоваться…
С четверть часа послушав о национальных коллизиях, блондинки, пообещав увидеться с нами ночью в клубе, упорхнули. После себя они оставили лишь номера телефонов и приличный счет. Следом стали собираться Боря и Алишер, строившие наполеоновские планы на ночь, в которых нам места не было.
– Да, мы и сами скоро пойдем, – сказал Ислам, – давайте тогда счет попросим.
– Эу, поручик! – привычно позвал Хуссейн, – посчитай нас, ну!
Загорелый послушно засеменил к кассе.
– Твой Верту, братан? – обратил я внимание на Борин телефон, пока мы дожидались счета, – восемь грина он, да, новый стоит?
– Да, – безразлично кивнул мажор.
– У меня, просто, тип один знакомый – Джафар – поехал один кон на Рублевку продавать такой какому-то деду. Приезжает, короче, видит там замок неебаться – башни, не башни, хуй его. Звонит в ворота – ему, прикинь, открывает накачанный негр в леопардовой шкуре. А Джафар шабанул перед тем как ехать – ну, думает, хуй с ним, мало ли кто, как время проводит. Так и так, объяснил: вот, привез телефон продавать. Ну негр ведет его в дом и заводит в такую комнату, типа зал тронный. Там сидит дед в мантии из чернобурки, в короне – понял, да – как положено все. И такой, зачем, говорит, ты пришел ко мне, черный мальчик? Джафар – ну, чота-мёта, вот там созванивались с вами по поводу Верту, я привез – че, будете покупать, не будете? Дед его такой послушал и говорит: "Черный мальчик! Я велю спустить на тебя собак!"
– Да ну нахуй! – всплеснул руками Хусик.
– Ну, по крайней мере, так он мне сам прикалывал.
– Ох, нихуя себе! – мгновенно забыв про мою историю, воскликнул Ислам, заглянув в едва принесенный счет.
– Что там?
– Да тут, пиздец, какой ценник, оказывается. Мы на шестнадцать штук посидели. С тебя, Боря, с твоим кальяном и выпивкой вообще десять штук получается.
– Блин, а у меня всего десять, – расстроился Боря, который последний час только и думал о том, как классно поедет тусоваться.
– Кальян – восемь, две виски-колы по касарю, – безапелляционным тоном произнес Ислам.
В компаниях вроде нашей не принято было считать кто сколько должен – все кидали в общий счет с запасом – немного больше, чем за себя – или сразу за всех, если у других не было денег, а у тебя их было слишком много. О тратах и счетах не принято было говорить, но в данной ситуации это правило работало только для Бори, смиренно принявшего вердикт. Лишь на какое-то мгновенье его умаляющий взгляд вцепился в Алишера, но тот лишь равнодушно отвернулся – он был за рулем и за весь вечер выпил стакан газировки. Делать было нечего – вытащив из портмоне последние девять тысяч семьсот рублей, он, чуть не плача, протянул их Исламу.
– Ладно, пару бумаг себе оставь, раз последние – я за тебя докину, – махнул рукой Ислам.
Боря благодарно посмотрел на Ислама. «Вот это красавчик!» – прочел я в его взгляде. Едва знакомый парень не допустил, чтобы он остался совсем без копейки, отдав за него свои двести рублей! "Это потому что все мы братья – я хоть и не черный, но меня приняли как своего и проявили заботу обо мне. Поэтому за этих ребят я порву!" – промелькнуло в голове у Бори.
– Спасибо, – смущенно промямлил он, прощаясь с Исламом.
– Ладно, – подмигнул Ислам и, придержав Борину руку, серьезно добавил, – в следующий раз рассчитывай свои возможности, пацан за свои слова отвечает.
– Да… просто не знал, что тут такой ценник ненормальный, – расшаркиваясь промямлил бедолага.
– Нормально делай – нормально будет, братан, – Ислам похлопал его по плечу.
Тучные фигуры Бори и Алишера понуро спускались по широкой мраморной лестнице, отсвечивая оголенными копчиками, как-то очень по-доброму выглядывавшими из щели между курткой и джинсами. Было видно, что магия пятничного вечера для этих парней уже улетучилась вместе с Бориной десяткой.
– И чо, и чо? – спросил я мнения друзей.
– Я на дальняк схожу, – сообщил Хусик.
– Да давай еще здесь посидим, – предложил Ислам.
Решив, что он шутит, я все же поднялся и одел пиджак. Однако Ислам не пошевелился. Вместо этого он вопросительно смотрел мне в глаза.
– Ну, тебе охота по касарю за стакан платить? – не выдержав, бросил я.