========== Утопленник ==========
— Подонки, — тихо прошипел Рон за завтраком, сильнее нужного сжимая в руке вилку.
— Кто? — не сразу поняла Гермиона, озираясь по сторонам, пытаясь найти людей, которые так разозлили ее друга. С первого взгляда все казалось нормальным: учителя ели за своим столом, ученики, сонные и оттого медлительные, потихоньку подтягивались в столовую, на другом конце скамьи, сидя в окружении неизменной Анджелины и еще пары девчонок, хохотали близнецы и Ли. Казалось бы, все было как всегда, только Рон был очевидно просто в ярости.
— Мои братья, — с ненавистью выплюнул он, отталкивая от себя тарелку с яичницей. Гермиона снова посмотрела в сторону веселящихся старшеклассников, потом на Рона и снова на близнецов.
— Почему? — уточнила она, отчаявшись самой понять логику друга. — Они просто смеются, что в этом такого?
Рон задохнулся от эмоций, и голос подал Гарри, молчавший до этого момента и понуро гонявший горох вилкой по тарелке. Он поправил очки, нахмурившись, прежде чем заговорить:
— Они приторговывают травкой, Герм. Вчера вечером Рон наткнулся в коридоре на мальчишку классом младше нас, он был попросту под кайфом, пришлось тащить его до его комнаты в общежитии и укладывать. Никто ничего не говорит, но все знают, откуда в школе появляется дурь.
— В самом деле? — девушка снова заинтересовано посмотрела в сторону старших братьев Рона. Один из них, тот, что сидел подальше, согнулся пополам от хохота и стучал ладонью по столешнице. Лица второго она видеть не могла. — Я не знала.
— Неудивительно, — мягко улыбнулся Гарри. — Никто не станет ничего продавать или покупать в присутствии старост.
Рон от этих слов еще сильнее покраснел от злости и чуть было не расплескал весь чай, который был в его стакане. Он принялся яростно поглощать тосты, и девушка поджала губу, хмурясь еще сильнее и размышляя. Торговля наркотиками, пусть и легкими — это была уже не шутка, она прекрасно помнила несчастную Миртл, которая с каждым днем становилась все бледнее, все тише, а потом и вовсе умерла, так бесшумно и незаметно, как могла только она. Ее труп нашли на следующее утро, в грязном вонючем школьном туалете. Только потом Гермиона узнала, что девочка прочно сидела на игле, будучи в прямом смысле зависимой от новой дозы героина. И пусть тогда за распространение взяли Тома Реддла, который учился в выпускном классе, кто знает, может и он начинал с марихуаны и гашиша? И кто сказал, что близнецы Уизли в действительности торгуют только травой, не промышляя чем помасштабнее?
— И давно они? — Грейнджер отодвинулась чуть в сторону, давая Невиллу, который как всегда опаздывал, усесться рядом с ней.
— Как минимум год, — мрачно ответил Уизли, поднимаясь. — Подонки.
Поттер тоже отбросил ложку и подскочил, догоняя друга. Гермиона бросила последний взгляд в сторону старшеклассников, которые слушали какую-то историю Анджелины, и тоже выбралась из-за скамьи, подхватывая тяжелую сумку, забитую книгами под завязку.
— Приятно аппетита, Невилл, — улыбнулась она однокласснику. — Через двенадцать минут у нас урок ботаники с мисс Стебль, не опаздывай, ладно?
Когда она выходила из столовой, в спину ей снова ударил громоподобный смех братьев Уизли.
***
С того дня староста общежития девочек украдкой смотрела за двумя идентичными рыжими парнями. Они были безусловно очень яркими, было бы ложью сказать, что у них не было поклонниц, однако Грейнджер презрительно фыркала про себя, потому что поклонницы были именно что у «них», а не у кого-то конкретно. Интересно, каково это, когда тебя даже по имени никто не знает? Впрочем, конечно, спрашивать она этого не собиралась. Если раньше, до тех пор, пока Гарри не рассказал ей о настоящей деятельности рыжих шутов, она не считала их чем-то, заслуживающем внимания, то теперь она стала подмечать сотни мелких деталей, которые раньше просто пропускала мимо себя. Братья действительно были умными, умнее, чем большинство их сверстников, они отлично разбирались в химии (неудивительно!), держали себя в превосходной физической форме, а еще очень любили подшучивать или подтрунивать над кем-то. И если их друзей и младшей сестры эти шуточки почти не затрагивали, во всяком случае, приколы для них были в сущности безобидными и даже смешными, то остальных поджидал совсем другой юмор. Близнецы были хлесткими, едкими, словно кислота, и порой их забавы отдавали форменной жестокостью. Гермиона ненавидела и презирала их за это. Они действительно были теми еще подонками.
Она никогда не забудет, как впервые заговорила с ними. Впрочем, разговором это можно было назвать только с натяжкой, потому что весь ее гнев, вся ее ярость — все это буквально прорвалось, стоило им посметь тронуть Рона. Друзья для нее были чем-то большим, чем она сама.
— Отвалите от него! — она налетела на них словно вихрь, словно ураган и буря, как птица Рух, и они невольно сделали маленький шажок назад, отступая от разъяренной девушки. За ее спиной Рон, бледный как смерть, старался восстановить дыхание. Гермиона и сама, стоило признать, побаивалась пауков, вот только сейчас был не тот случай, чтобы поддаваться страху, и она носком туфли пнула тарантула, как настоящий футболист, отправляя его в стену напротив. Тело твари содрогнулось в судорогах, а затем обмякло.
— Эй! — возмущенно воскликнул Ли, которому, видимо, принадлежало животное, но Грейнджер зыркнула на него, и Джордан сглотнул, замолкая. Она снова повернулась к близнецам.
— Как вы смеете, он же ваш брат! — Гарри, только появившийся в коридоре, принялся проталкиваться сквозь толпу к друзьям. Он весь побледнел, боясь, как бы стычка подруги с главными заводилами школы не стоила ей слишком дорого.
— Да брось, это весело, — лениво отозвался один из Уизли, складывая руки на груди. Первый шок от того, что какая-то пигалица смеет перечить им, уже прошел, и он готов был обрушиться на старосту всей мощью, на какую близнецы были способны.
— О, так вот что для вас весело! — воскликнула Гермиона, голос которой был на октаву выше, чем ее обычный тембр. — Я, конечно, знала, что умственные расстройства бывают разными, но никогда не предполагала, что они могут влиять на чувство юмора.
— Не зарывайся, — тихо, и оттого очень страшно отозвался второй брат, выступая вперед. — Мы предупреждаем тебя.
— О, как благородно! — девушку пробила дрожь от интонации, с которой была сказана последняя фраза, но она не привыкла отступать. Особенно тогда, когда дело касалось тех, кого она любила. — Будто бы ваше слово что-то значит.
— Не строй из себя безгрешную, — снова вступился первый. — Ты ведь не сирота и не из многодетной семьи, тогда за что тебя упекли сюда, а?
Это была больная тема. В Хогвартс — интернат для трудных подростков — по большей части попадали сироты и дети из малоимущих семей, поэтому сама она была здесь скорее исключением, чем правилом. Родители Гермионы были живы и здоровы, их бизнес процветал, и поэтому то, что она находилась здесь могло означать только одно из двух: либо она была действительно проблемным ребенком, которого строгий режим Хогвартса мог спасти от колонии, либо от нее попросту отказались. И Грейнджер готова была отдать что угодно, только бы правдивым оказался первый вариант, а не второй. То, что собственные родители отказались от нее — это было больно и обидно, она не понимала, что сделала не так и за что в одиннадцать ее привезли сюда. Ее даже не навещали: родители приезжали только один раз, в прошлом году, когда девушка стала спутницей самого блистательного выпускника интерната на ежегодном выпускном балу, куда допускались только преподаватели, ученики последнего класса и их спутники. Мать тогда холодно взглянула на дочку, готовую броситься к ней, отец смерил изучающим взглядом, а та потом половину ночи проплакала на чердаке корпуса общежития. И даже Виктор, чуткий, добрый, милый Виктор, даже он не мог ничего поделать с ней, а потому просто сидел рядом, сжимая тонкую ручку в своей огромной ладони. В этом году он писал ей из далекой Болгарии, писал много и часто, и эти письма в желтоватых конвертах — это была отдушина от Гермионы, особенно в те дни, когда ворота школы распахивались для посетителей.