— И Агафью мне, мать Серафима, жалко. Сколько раз я говорила Архипу Николаевичу: надо сломать спальни деревянные, упаси боже, пожар! А он все жалел, убытку все не хотел, «а сгорят, говорит, страховку получим, на страховые выстроим кирпичные спальни».
В столовую, гремя и топая, хозяйским шагом вошел Валерьян Николаевич. Вид его показывал, что он принял какое-то решение.
— Где делегация, Елена? Рабочие, говорю, где?
— У Архипа Николаевича в кабинете. Разговаривают.
— Ага! Не заперто?
Пияша заволновалась и поспешила к двери кабинета.
— Ты чего, Пияша, дорогу загораживаешь?
— Не велел Архип Николаевич тебя звать.
— Я такой же хозяин, как и он.
— Вестимо. Но вот, поди ты, не велел.
Валерьян Николаевич сорвался с важной осанки и начал громко кричать:
— Ах, так! Я ему тогда покажу! Он у меня в трубу вылетит! Я свою часть из дела выну!
И вдруг дверь из кабинета раскрылась. Выбежал Архип Николаевич. Сдерживая себя, он заговорил свистящим шепотом:
— Ты чего? Ты кричать? Ты — чтоб они слышали?
Валерьян Николаевич голоса не снизил:
— Я не уступлю. У меня паспорта заграничные в кармане. Давай деньги или я в суд подам и получу раздел.
— Отец на смертном одре запретил нам делиться. Тебе бы только жрать да спать, да одежу драть. Конечно, на проценты жить веселее. Я отечеству служу, я России работаю!
— России он служит?! Ты кощеем от жадности стал и всех кругом в бараний рог согнул. Кому от тебя радость? Или ты мне уступишь, или я сейчас пойду и скажу рабочим, что я согласен на все их просьбы. Слышишь?
— Молчи, дурак!
— Не замолчу! Я тебя… Я тебя… убью…
— Убьешь?
Архип Николаевич со всего размаху ударил брата по лицу. Тот закричал. На крик вбежал Тимофей Свильчев. Архип Николаевич размахнулся, чтобы ударить еще раз, но Валерьян отбежал. Свильчев помешал Валерьяну проскользнуть в дверь и загоготал. Архип настигал брата. Тот пустился вокруг стола, Архип за ним. И так они сделали два круга. Один остановился, запыхавшись. Остановился и другой. Архип сделал попытку схватить Валерьяна через стол. Тот уклонился. Некоторое время ложными маневрами каждый из них старался обмануть противника, бросаясь то туда, то сюда, как делают дети, когда играют в «салки». Но вот Архип сделал энергичный бросок и почти наскочил на Валерьяна, тот побежал к двери прямо на Свильчева. Архип уже протянул руки, чтоб схватить брата.
Свильчев бросился на помощь Архипу, но сделал это так неловко, что Валерьян проскочил мимо него в дверь и выбежал из столовой, а Архип наткнулся на выставленную ногу Свильчева и упал бы, если бы тот не поддержал его. И нельзя было сказать — само так вышло или Свильчев так подстроил. Но он опять загоготал. Архип, взбешенный, схватил Тимофея за чуб и начал трясти и раскачивать. Пияша заплакала. Елена Петровна убежала. Серафима бросилась за нею. Свильчев не сопротивлялся хозяину и покорно раскачивался то туда, то сюда. Оттаскав, Архип толкнул его от себя:
— Получил? Довольно тебе? Это чтоб ты не подвертывался, когда не надо.
Свильчев загоготал.
— Ты чего, истукан, гогочешь?
— Гоготать люблю.
— Возьми, Пияша, твоего черта и уведи его с глаз моих.
Пияша взмолилась:
— Да он, Архип Николаевич, по дурости гогочет, а сам, я знаю, в ноги хочет упасть, прощения за неловкость у хозяина просить.
— А может, он хочет меня, благодетеля твоего, зарезать?! Ишь глазищи-то какие!.. Чего, спрашиваю, гогочешь? Отвечай!
— Ответил уже вам: гоготать люблю.
Провожая делегацию, Архип Николаевич сказал что-то ласковое Агаше, дружески похлопал по плечу Кузьму. Мне показалось, хотел он сделать то же со Степаном, но, видимо, духу не хватило — побоялся, как бы тот его не осадил.
— Ну, добрый час! Ну, будьте здоровы! Ну, значит, сойдемся по-добрососедски, по-хорошему, а не по-плохому? Да вы долго там не думайте. Что долго думать, отрубил — да и в шапку. Я ведь ничего не боюсь.
Степан лукаво улыбнулся на эти слова. А Кузьма сказал:
— И я не боюсь. Я с лишком тридцать лет тому назад Дунай под пушками переходил, потом через Балканы, — не боялся.
Хотелось мне узнать, на чем же они сошлись или думают сойтись, но Архип Николаевич никому из домашних ничего не сказал. Он приказал только сзывать всех на вечерние блины.
— И брата Валерьяна позовите, чтоб обязательно пришел, и с женой, и чтоб все прилично было. Зовите из конторских, кого Федя укажет, могут с женами явиться.
По его уходе в столовую сейчас же вбежала Ксения Георгиевна и кинулась с расспросами к Федору Игнатьевичу, но тот был уклончив: