Всё ещё с опаской поглядывая на двери, я погладил свой урчащий живот:
«Мол, тихо брат, сейчас что-то придумаем... Не понял! А где мой конторский животик?!» — я поднял льняную рубаху. Приехали... — Живот! Ты где? — не удивительно что он журчал. Непонятная кожа да кости, приклеенная к позвоночнику, предстала перед моим ошарашенным взором. Без волос. Я развязал штаны. Картина радикально ухудшилась... — Да... С такой штукой, к жене лучше не возвращаться... Как минимум, засмеёт... — на радость весело замэкавшей козе я быстро сбросил с себя всю одёжку. Внимательно себя осмотрел. Это явно, не алкогольные глюки. А что-то похлеще... Положил руку на лоб, — может белая горячка?"
— Ай! — хотел я вскрикнуть от нажатия на огромную шишку, но вместо этого, лишь замычал. — Не понял? Ехал Грека, через реку... — забарабанил скороговорку. А вместо этого, — э-э-э...
«М-да... Теперь мэкающая, рогатая скотина на моём фоне, выглядела просто полиглотом! Ну и что прикажите мне делать?! Я худющий, странно что ещё живой, при таком-то питании, максимум, четырнадцатилетний, немой подросток!»
***
— Нет, ну вы посмотрите! Он козе своё хозяйство показывает! — страшная как смерть старуха, зашла с ведром в сарай. Видимо, подоить эту самую козу. — Оденься, а то срамоту выставил! Куда это годится-то!
Я быстро натянул тяжелющие от грязи портки и накинул рубаху.
— Ну! Чего найдёныш, вылупился? Свиньи, сами у себя убирать не будут. Или Мартина позвать, пусть ещё раз покажет, как убираться нужно? Так он и так, всю ночь не спал, заказы выполнял. Чтобы тебе подкидышу, чё жрать было!
— Чего ты несёшь! Кошёлка старая! — позабыв о том, что ни слова не могу сказать, начал я на неё орать. — Крузерок мой, где?! Имейте в виду, на нем куча трекеров стоит, и в барсетке, две штуки зелени оставались! Быстро вас тварей, вычислят! Да, что же такое-то! Белые розы, белые розы, беззащитны шипы... — никакого звука кроме м-м и э-э, мне издать так и не удалось. Но по словарному запасу, я наконец-то почти сравнялся со стоявшей рядом, козой.
Бабка дождалась пока я намашусь руками и промычусь, махнула рукой.
— Да ладно тебе! Я всё понимаю! Не пальцем деланная. Сама дитём шкодливым была... И похлеще тебя! Паршивца этакого... А на отца не серчай! Знаешь как он вчера за тебя перепугался! Да его мужики за портки держали, чтобы он в этот ледоход не лез. И мать твоя, тоже не пускала! А он, эти самые портки сбросил и всё равно нырнул, дурень! Хоть я и не понимаю, зачем... Не родной ведь ты им. И порода не его! Вишь, горделивый какой! Грудь выпятил и волком смотрит. Ты бы лучше не зыркал, а пошёл и поблагодарил отца. Сказал бы спасибо, век не забуду! Да и прощенья попросил. И ему приятно, и тебе выгода... Но не скажешь ты... Даже если бы и мог, всё равно бы не сказал... Тьфу! Зря только, сама с собой разговариваю. Иди уже у свиней убирай! Там тебе неблагодарному, самое место! — сказала, как отрезала, бабка. — И что он в тот вонючий город, каждый день бегает, высматривает...
"Так. Если это спектакль, ну, слыхал я, бывает такое, разыгрывают людей. То всё понятно. Одно не понятно. Кто я? Почему я такой маленький, и почему у меня маленький. Я ещё раз дернул себя за крепко приклеенные волосы. Да нет, не сплю..."
***
"Сплю не сплю, нужно к машине выбираться. А там, видно будет!"
Бабка действительно доила козу и не обращала на меня никакого внимания. Я снова выглянул во двор. Вокруг была изгородь, метра в два. А за ней густой лес. Мне оставался только один путь. Пробежать эту лачугу дяди Тома. Или если быть совсем точным, Мартина. А там, — видно будет!
Ресторанный комплекс, насколько я помнил, состоял из похожих гостевых домиков. Может и не с такой ужасной отделкой стен как сзади, но с другой стороны... Это же не фасад, и так сойдёт! Опять же, — экономия... А там, в центре, возле ресторана, стоял мой любимый автомобиль.
«Ну, погнали...»
О погнали, это я видно погорячился... С голоду у меня закружилась голова. Еле ковыляя я дошёл до дверей каменного строения и не спеша заглянул во внутрь. Вроде тихо... А вот и дверь напротив. Что-то, мне совсем уже плохо. Оно и не удивительно, с такой-то худющей рамой и огромной шишкой на голове...
В просторной, полутёмной комнате был деревянный стол. Но на нём было абсолютно пусто. Слева от двери, была видимо мастерская. Возможно швейная. Но швейных машинок не было и в помине. Только страшные на вид ножницы и разрезанные в выкройках заготовки. На обстановке этого странного сарая, я заострять внимание не стал, а двинул в сторону двери. Подёргал за ручку, она была не закрыта...
***
Передо мной была грязь. Но не та грязь, что во дворе. По сравнению с открывшейся картиной, это уже и не грязь вовсе, а так, чернота под ногтями... Я испугано закрыл двери обратно.