Но внезапно прыгнувший на меня, не весть откуда взявшийся, огромный, мохнатый зверь, сильнейшим ударом когтистой лапы выбивший острый дедов кинжал. И открытая навстречу моему лицу зубастая пасть с вырвавшемся из неё страшным рыком, не оставляют мне выбора...
Я протыкаю кончиками пальцев толстую, мохнатую шкуру, именно в том месте где показывал мне Дак. И вонзаю руку по самый локоть, крепко хватая его огромное, живое, обжигающе горячее, бьющееся сердце...
***
- Снова с-спасать... Почему мы снова здес-сь... - Он очень слабый... Он не окрепнет к сроку... Зачем его с-спас-сать... С-сестра...
- Я оставила его опытному и мудрому воину... Вы же с-слышите! У него, с-сердце воина...
- Но он, с-сын с-сапожника! И ты его снова, спас-с-ла... Он с-слабый... Очень слабый...
- Это ни я... Он с-са-ам-м...
- С-сам?! Са-а-м!!! Но э-то-го, не мо-жет быть! Откуда у него дар?! Плохо... Очень плохо...
- Тс-с... Мы им об этом, не с-скажем...
- Нет. Не с-скажем... Он ведь с-слабый, очень с-слабый... Не нужно его больше с-с-пассать...
***
Стояла мертвая тишина... На меня давит что-то большое и тяжелое. Открыв глаза, я толком ничего не вижу. Неимоверными усилиями, всё-же сбрасываю с себя неподвижное тело барона Зена и пытаюсь встать.
- Ой! Как больно-то! Больше никогда в жизни не буду втыкать в себя эти треклятые иглы! А это что такое, склизкое у меня в руке? Ничего себе, видения...
Я очень боялся увидеть, в до боли сжатой руке, вырванное тёплое и всё ещё бьющееся сердце, мёртвого барона... Или мне это, показалось...
Быстро разжав окровавленную ладонь, я ещё с долю секунды видел там огромный, не понятно как поместившийся у меня в кулаке, пульсирующий чёрно-красный орган мохнатого зверя. Но после первого же взмаха усталых ресниц, он тут же исчез, оставив после себя, лишь настоящие кровавые разводы...
Облегчённо выдохнув, под зловещий шёпот публики, я словно во сне, пошатываясь иду за кулисы, ища глазами маленького засранца, и по совместительству моего делового партнёра.
Но ни карлика, ни золота, ни других циркачей, видно не было. Даже разодетые собачки, - и те исчезли. Выйдя из шатра, я наконец немного пришёл в себя и осмотрелся. Никого... И только свежие следы, ведущие в одном направлении, подсказывают мне, что здесь произошло...
- Вот же урод! Похоже он меня кинул! Лет двадцать, такого не было, и вот на тебе! И брата своего родного оставил... Кто же его теперь, хоронить-то будет?
Вдруг, в утоптанной копытами лошадей и сапог, весенней грязи, я замечаю что-то блестящее. Расколупав пальцами это место, нахожу золотой! И не один, а целых пять!
Да-да, это была именно золотая монета. И стояла она, как я понял по подсчётам того же карлика, аж 240 обычных, серебряных монет со звёздами. Что в моём положении, выглядело почти целым состоянием!
Видимо гадкий карлик, почуяв что пахнет жареным, решил не дожидаться чем там у нас с бароном, дело-то кончится, а спереть все бабки и делать ноги. Вот в спешке и уронил...
Ну а что? Всё-же, почти не обманул, гадёныш... Десятина оказалась моя, как и обещал цирковой урод.
Но не успел я обрадовано, трясущимися от счастья руками, положить честно заработанное в карман, и сделать пару шагов по направлению к родимому дому, как по башке снова прилетело...
***
Падающие с потолка одинокие капли, громким эхом отдавали в мутном, непролазном тумане тёмного туннеля. Я попытался проморгаться и осмотреться. Ничего толком не видно... Одно точно. Я, донимаемый адской болью в боку, еле доставая земли, вешу на каких-то мокрых, сильно врезавшихся в мои запястья, верёвках.
Через пару минут, пообвыкнув с непроглядной тьмой, я всё же разглядел кого-то, так же неподвижно висящего спереди меня. Да и сзади, висело точно такое же, подвешенное к потолку, тощее тело. Собрав остатки воли, я попробовал поприветствовать собрата по несчастью, что находился впереди, весело помахав своей ладонью. И надо-же! Он мне ответил, точно таким-же приветственным жестом!
- Ну хоть не один, уже хорошо... - Подумал я. Может, те двое расскажут, что здесь такое происходит-то!
Глава 10. Добрые люди.
Глава 10.
Не рассказали...
Более того, я уже начал на моих со висельников, порядочно так, злиться! На все мои махания рук и дрыганья ног, эти два придурка, что спереди, что сзади, сразу же повторяли за мной, то-же самое! Если бы не дремучее средневековье, я бы подумал, что это просто мои отражения, в огромных, на всю стену зеркалах! Но откуда, в грязном подземелье, а то что это было именно оно, было понятно по характерному звуку проезжающего над нами гужевого транспорта, могли взяться зеркала. Да еще и таких гигантских размеров? Нет, бред какой-то!