Я похлопал в упор меня не замечавшего старичка по плечу.
- Да-да! Я весь во внимании! - Мгновенно развернулся ко мне, ювелир. Одновременно пряча алфир в карман.
- Чего Вам, молодой человек? Или послал кто? - Его маленькие глазки, тут же пристально уставились на меня. - Ну же, отвечайте! Вы же надеюсь, не грабить меня удумали? Пришли зачем-то с палкой этой железной и молчите? А то я Вам быстро уши укорочу! - И дедуля мгновенно приставил к моей шее, длинный и очень острый ножик.
Я ему улыбнулся, показав своей железной чушкой, на листок в правой руке. И как мог, объяснил. Мол я немой. Не забывая, на всякий случай контролировать своей любимой железкой, острую сталь.
- Немой? - Я утвердительно кивнул. Он убрал ножичек и взяв мою бумажку, очень внимательно её изучил.
- Какая интересная конструкция! - Выкрикнул дедок. - Дайте угадаю...
- Давилка для орехов! Нет?.. А! Это наверное для Святой Инквизиции, новые тиски для пальцев! Я прав? Да что же это?! Говорите губами! Я уже 5 лет, как почти глухой, прекрасно умею по губам читать.
- Меня зовут, сэр Кот. - Представился я.
- Неужели, то самый Кот? - Удивлённо уставился на меня, дедуля. - А-ну, дайте-ка я Вас получше рассмотрю! Не каждый день, ко мне такие знаменитости захаживают! То-то Вас, мой ножичек рассмешил. Подумать только, навалять самому принцу Трою!
- Ну, если честно, - вздохнул я, - это он мне, не хило так, наподдал... Просто повезло.
- Ой, да не скромничайте Вы! Все только об этом, уже недели три как говорят! - Махнул на меня руками дедуля. - А меня зовут, Соломон. Хотя все называют, дядюшка Сол. Я, - придворный ювелир. Ну это Вы и так, наверное знаете, раз ко мне пришли. Так что же за странное устройство у Вас там нарисовано? Очень мне хочется знать.
- А Вы мне про алфир, поподробней не расскажите? А то я случайно тут, подслушал... Уж извините...
Да... Зря я завёл этот разговор. И дома, при слове алфир, все на меня смотрели как на идиота. И этот дядя Сол, вон тоже. Вроде он тут, пять минут к ряду, не восхищался поломанной курносой циркачкой, мерцающей заколкой. Понятно. И я решил снять возникшее напряжение, протянув ему баночку с лечебной мазью.
- Это Вам от Ханни. Мазать за ушами и виски, - аккурат перед сном. И будете спать как младенец!
- Ой, спасибо сэр Кот! Я уже и сам хотел к ней идти. Лучше лекарки, во всём городе не сыщешь! А то сил моих больше нет, от этой проклятой бессонницы! - Обрадованно выдохнул дедуля, резкой перемене темы. - Так, что Вы там говорите, у Вас нарисовано?
***
Успешно договорившись с Соломоном, я решил вернуться к работе над своим драгоценным стеклом. А оно проклятое, мне уже и по ночам снится начало! Вроде с него выползают те самые хвостатые твари, что привиделись мне в подземелье. И если бы не Кевин, брызнувший на них какую-то шипящую жидкость, то они бы меня точно сожрали! Вот такой, дурацкий сон. Причём, я его уже наверное раза два, видел.
Подходя к дому деда, я оценил не хилый размах нашего строительства. Трёхметровая изгородь с резными воротами, клумбы, дорожки и все постройки, кроме самой обители и конюшни с загоном, были уже считай готовы. Стук топоров и матерные крики, раз за разом вступающих в дерьмо, ещё толком не наладивших производственный процесс, рабочих, говорили о том, что ещё вчера привезённые Варягом лесорубы, ожидавшие добытый эскулапом документ, уже приступили к работе.
Нехотя отведя взгляд от массивных ворот с идеально повторяющимся резным орнаментом, всё в том же восточном стиле, вырезанным самолично моим интендантом. Я заметил с другой стороны улицы, двух белобрысых братьев Кевина.
- И чего это они тут, позабыли? Может, по старшему брату соскучились? Только с чего бы. Я его после того случая, со страшно-колючей тварью, ни как в передвижениях не ограничивал. И он регулярно домой захаживал. Да и до этого, бродил где и хотел. Мог бы и дома остаться ночевать, никто бы ему и слова не сказал.
Так что же Вам, родимые нужно? Небось, за Кевина пришли просить? Вон и приличных размеров мешочек в руке держат. Золотых наверное двести там, не меньше. Так, я его и так отпущу, но через недельку. Но, не раньше. Уж больно он старательный стал. На износ работает. Скребёт то стекло, пока не вырубится. Михалсон его прямо на зеркале, без задних ног уснувшего, пару раз в дом заносил. Где мы всей своей дружной семьёй, прямо на полу у деда и ночуем. Кроме меня. Мне в баньке постелили. Не спится мне почему-то в этом странном доме, и хоть ты тресни! А в баньке, да на парусине набитой сеном, вырубаюсь мгновенно. Но деньги у вас возьму конечно, чего добру пропадать...