Старик хитро взглянул на Императора, сидящего напротив.
– Понимаешь что-нибудь?
– Пока нет, Айрат-хаджи.
– Сейчас поймешь. У Ас-Садыка был дядя, некий Заид. Когда разрабатывались эти концепции, по сути примиренческие, он выступил против них, публично провозгласил необходимость в справедливом имаме на троне и вменил общине в обязанность смещение несправедливого правителя, возможно и вооруженное. Заидиты – последователи Заида, а на его сторону встали тогда многие, создали два государства, одно – в йеменском королевстве, второе называлось Дайлам и располагалось в прикаспийских провинциях, примерно там, где находится сейчас Тегеран.
Позже, после смерти Ас-Садыка, в общине шиитов снова произошел раскол, часть встала на сторону старшего сына, Ас-Садыка Исмаила, провозглашавшего позиции, близкие к позициям Абу-Хаттаба, а тот, в свою очередь, был близок к заидитам. Так сформировалось движение последователей Исмаила – исмаилиты, которые, по моему убеждению, и стоят за происходящим на Востоке.
Старик перевел дух, прежде чем снова начать говорить.
– Исмаилиты виновны во множестве вопиющих злодеяний, имевших место уже в те времена. Так, в триста семнадцатом году Хиджры объявившийся из числа исмаилитов человек, называющий себя персидским Махди, прославился тем, что грабил направлявшихся в Мекку для совершения святого хаджа паломников. Выступив во время хаджа, он захватил Мекку, ограбил и перебил многих, после чего осмелился выломать Черный Камень ал-хаджар ал-асвад из стен Каабы и увез его с собой в Ахсу, откуда он вернул его за огромное вознаграждение золотом. Он объявил грехом шариат и все виды богослужения, а также подверг поруганию всех имамов и пророков. Можно ли было придумать что-либо страшнее этого? И ведь история повторяется.
Когда произошло то, что произошло, Совет Судей поручил мне, как человеку сведущему и беспристрастному, разобраться в происходящем, дабы можно было вынести свое суждение. В течение нескольких дней я читал книги и разговаривал с правоверными, которым волей Аллаха удалось спастись. В этой истории много символов, и символы эти вопиют о большой беде. Прежде всего – это сам таинственный Махди, человек, которого видели лишь избранные, и те, кого он допустил к себе – все они оказались не праведниками, но проливающими кровь ашрарами. Этот человек и поныне находится в дар аль-хиджра, тайном убежище, известном лишь избранным, и называет свое нахождение там сокрытием. В самом Тегеране зверствует, проливая кровь неверных и правоверных, не делая никакой разницы, высший совет, который исполняет роль халифа. Сам же Махди, по-видимому, претендует на роль имама и пользуется тем, что может находиться в сокрытии. Возможно, когда земля Персии и другие земли будут залиты кровью настолько, что не останется, куда поставить ногу, он выйдет из сокрытия и провозгласит свой имамат, соединив в себе роль халифа и имама, и возможно, он даже покарает тех, кто проливал кровь. Его правление и станет последними днями, как в это верят шииты. Последними днями.
– Но кто этот Махди? Вы можете хотя бы предположить, ведь этот человек не мог появиться ниоткуда?!
– Увы, могу. Никто не может прийти и объявить себя Махди, не имея на то права – он должен совершить нечто, способное заставить всех поверить в то, что он является худжжат Аллах. Он должен, как минимум, происходить из Алидов, и это должно быть доказано для правоверных. Вы помните, как звали погибшего на трибуне шахиншаха?
– Его звали Мохаммед, Айрат-хаджи.
– А как звали его жену?
– Шахиня Сорейя, Айрат-хаджи.
– Нет, не эту. Первую, что подарила ему двух сыновей?
Государь попытался вспомнить и не смог.
– Увы, но в памяти моей нет ее имени, к моему стыду, Айрат-хаджи.
– А в моей есть. Ее звали Фатима, точно так же, как единственную любимую супругу Посланника Аллаха! Вот тебе и первый символ.
– Я по-прежнему ничего не понимаю, Айрат-хаджи.
– Печально. Что ж, тогда поговорим о втором символе. Ты помнишь о заидитах, о которых я тебе рассказал? О потомках Заида, который ведет линию своего родства от Али, а следовательно, и от самого Пророка?
– Да, помню, Айрат-хаджи.
– Прекрасно. В свое время шахиншах Мохаммед, доказывая свое право на власть, потратил немало времени и сил на то, чтобы выяснить свою родословную. Ему важно было доказать собственную принадлежность к Алидам, потомкам Али, потому что в глазах шиитов это давало ему несомненную легитимность его пребывания на троне. И он ее доказал. Он провел линию своего родства прямиком от Ас-Садыка Исмаила, старшего сына Ас-Садыка и основателя исмаилизма. Тогда мы, осуждающие шиизм в целом и исмаилизм в частности за то, что они сделали в прошлом и продолжают делать сейчас, не придали этому факту большого значения, считая, что шахиншах Мохаммед просто пытается утвердиться на троне. Но последовавшие за этим события заставляют меня задуматься над тем, что шахиншах и впрямь мог быть исмаилитом и потомком Ас-Садыка. А это дает ему возможность и несомненное право быть главой, пиром ордена исмаилитов, тайной власти Востока, власти, принесшей немало горя и бед.
– Но даже если это и так, шахиншах Мохаммед погиб, Айрат-хаджи.
Старик наставительно поднял палец.
– Да, погиб! Сначала я не верил в это, но потом, размышляя и ища истину, я понял, что он и в самом деле погиб. Скорее всего. У него мог быть двойник, которого он подставил вместо себя на параде, но тогда события развивались бы по-другому. Видите ли, Ваше Величество, – старик впервые назвал Государя этим титулом, – у нас есть собственные источники информации, и немало правоверных, устрашаясь того, чему они были свидетелями, и устрашаясь харама и ширка, рассказывают нам о тайнах. Махди существует, более того – он в течение длительного времени находился на территории западного и северного Афганистана, тайно встречаясь там со своими приверженцами. К нему неоднократно привозили полковников и генералов сил безопасности шаха, и они клялись ему в верности…
Государь не спросил, почему Духовное управление не поделилось этими данными с МВД – такой вопрос был бы неуместным, глупым и оскорбительным для собеседника. Никто не обязан ничем делиться, и если МВД не имеет таких источников информации, какие имеет Духовное управление, то это проблема непрофессионализма МВД, а не Духовного управления.
– И не только. Знающие люди говорят, что Махди не раз демонстрировал чудеса, которые не под силу простым смертным, и тем самым вызывал у правоверных веру в себя. Они уверяли, что его не раз видели в двух местах одновременно.
– Айрат-хаджи, а вы не могли бы сказать, как ваши люди описывали Махди? Какова его внешность?
– Совершенно не похожа на шахиншаха. Его описывают как молодого человека, не старше тридцати, роста чуть выше среднего, совершенно неприметного и одетого в типичную для афганских пуштунов одежду – широкие штаны, рубаха, теплая безрукавка. Этот человек по возрасту не старше тебя. Но дело даже не в этом. По словам знающих людей, в последний раз Махди собрал у себя главных ашраров меньше месяца назад. О чем там говорили на этом нечестивом сборище – останется навсегда тайной, но, по крайней мере, один из ашраров вернулся с этого нечестивого собрания с немалым количеством золота, как будто его одарил им сам Иблис, довольный совершаемыми по его воле злодеяниями, пролитой на землю этими людьми кровью. А потом, за день до того, как гнев Аллаха поразил нечестивых правителей Афганистана, обоих в один и тот же день, он собрал своих сторонников и рассказал им о том, что произойдет. И он сказал им, что это не единственные жертвы, которые будут принесены на алтарь гнева Его, и что скоро умрет еще один тиран. Получается, что он знал о том, что произойдет, но сам он никак не мог организовать это, иначе его сторонники знали бы об этом. Он просто сказал, что это произойдет – и это будет сигналом ко всемирному джихаду. Он сказал это, чтобы люди поверили ему – и когда это произошло, люди убедились в том, что рука нечестивца направляема свыше. Рассказать ему о том, что произойдет, мог сам Махди, больше некому…