Я уже час сидел за барной стойкой, попивая эль и держась за ушибленную челюсть.
— Она у меня бойкая — печально улыбнулся я, бросив взгляд на лестницу, куда убежала моя ненаглядная.
— Позвольте дать вам совет, молодой юноша, — произнес мужик, наливая новую порцию эля и протягивая мне. — Не знаю, что у вас случилось, но, как бы то ни было, виноваты всегда мы, мужчины, даже если это в действительности не так… Сейчас вам следует направиться за ней и утешить любыми средствами, но в первую очередь не забудьте извиниться.
Я молча слушал его, попивая напиток. В таких делах я был полным глупцом и, наверное, действительно стоит послушать совета этого немолодого мужчины, раз уж сам я сижу тут в полной растерянности.
Кивнув сам себе, я резко поднялся, оставляя десять медяков таверщику, и направился к лестнице, но на первой же ступеньке остановился, растерянно обернувшись.
— Восьмая комната, господин, восьмая комната — мягко улыбнулся он, погладив усы.
Благодарно кивнув, я поднялся наверх.
Шум таверны остался где-то позади, словно затих, стал еле слышимым. Вот насколько я сосредоточился, глядя на отполированную круглую ручку комнаты номер восемь. К моему облегчению, дверь всё же оказалась не запертой и хватило лёгкого толчка чтобы, с легким скрипом, она отворилась.
Девушка сидела напротив двери, на своей аккуратно заправленной кровати. Слёзы уже не текли, лишь на щеках оставались разводы — как напоминание об недавней истерике. На её коленях покоился меч, который девушка аккуратно натачивала камнем.
«Вззжик, вззжик», — звуки наполняли комнату, погруженную в полумрак, рассеиваемый двумя масляными лампами на стенах.
— Раньше я и представить не могла, как это… Точить меч — вдруг тихо произнесла она, не отвлекаясь от своего дела. — Но мне потребовалось лишь раз увидеть, как это делает наставница, чтобы скопировать.
— Иллейв, я…
— Не надо ничего говорить, Пабло — она продолжала точить свой меч, даже не думая отвлекаться от своего дела. — Ты стал великим воином, твои силы дают тебе невероятный потенциал, так что все это ожидаемо… Она — баронесса, а я лишь простушка из деревни, которую выдали за тебя против твоей воли. Я всегда знала, что однажды ты найдешь себе другую… Знала и боялась.
На секунду её губы задрожали, но она быстро взяла себя в руки, вновь проведя камнем по мечу.
«Вззжик».
Кровать заскрипела, когда я сел рядом и обнял её за плечи.
— Ты не простушка, Иллейв. Пусть нас обручили договорным браком, но это не важно — ты для меня не просто жена, ты мое сердце. Да, я встретил Юлианну и тоже полюбил, и тут совершенно не важен её титул, я сам не знаю, как так вышло, я это не планировал. Но сейчас не о ней речь. Ты для меня была и остаешься самым важным. Вспомни тех глупцов, что называют себя гвардейцами, их обнажённые мечи привели меня в ярость, я ведь серьёзно готов был устроить кровавую бойню, шагни они к тебе. Я пытаюсь сказать, что независимо от Юлианны, я никогда не брошу тебя, ты нужна мне. Я места себе не находил, не найдя тебя в Сахолеме.
Она замерла, повернулась и посмотрела в мои глаза. Ярко-зелёные встретились с такими же голубыми, и в каждом из этих взглядов можно было увидеть море нежности и любви, в котором несложно и утонуть. Я не врал, говоря всё это. Иллейв была для меня всем, и я не представлял, каково это — потерять её. Она была моим домом, моей радостью, моей страстью. Даже попытайся себе представить, я не мог увидеть Пабло без Иллейв, мы были больше, чем муж и жена, мы были одним, единым существом. И если в какой-то момент её не станет, не станет и Пабло, появится кто-то иной, кто то, кто лишился сердца.
— Вот, я кое-что купил для тебя — в моей руке материализовалось красивое изумрудное ожерелье, его зелёные блики в лучах масляных ламп приковывали взгляд Иллейв. Её ротик приоткрылся, и я резко впился в него своими губами.
Девушка ответила охотно и даже жадно. Явно изголодалась моя красавица. Разделавшись с платьем, я повалил её на кровать, крепкое бедро оказалось на моей пояснице.
Иллейв целовала жадно, ненасытно, её бёдра подавались вперёд в нетерпении, желая почувствовать твердь. И она появилась в ту же секунду. Я тоже скучал по своей девочке, возбуждение пришло мгновенно, как прилив нахлынуло, заливая меня с головой.
Платье недолго продержалось на теле моей женщины, вскоре упругие груди выпорхнули на свободу. Жадно впившись в них губами, я услышал протяжный стон возбуждённой до предела девушки. Рука, проведя по бедру, скользнула ей между ног, нащупав губки, такие набухшие и жадные.