— Добрый вечер, уважаемые господа. С вашего позволения, у меня на борту вечер, но если у вас всё еще утро, я могу это исправить, чтобы вам было комфортнее! — его голос был приятным и вежливым, но все же некоторые интонации сразу же обозначили некоторую дистанцию между нами.
— Здравствуйте. Меня зовут Николас Вильфрид, а это — Энн, — я дождался, пока он протянет руку, и пожал ее.
— Я — Даниэль Аллен, добро пожаловать на борт моего скромного корабля. Признаться, я был удивлен внезапным прибытием двух реалов.
— «Реалов»? — повторил я незнакомое слово. Кажется, Даниэль Аллен удивился тому, что я его не знаю.
— Здесь так называют реальных личностей, операторов нейронета, — разъяснил он. — В противоположность «придумкам», которые хоть и живут своей самостоятельной жизнью, но являются всего лишь порождениями фантазии «реалов».
— Постойте, то есть как это? Фантазии, живущие своей самостоятельной жизнью?
Даниэль Аллен едва заметным взглядом осмотрел меня с ног до головы.
— Я вижу, вы здесь недавно, верно? Давайте переместимся за стол, и я объясню вам всё за ужином!
Обстановка вокруг немедленно поменялась. Спустя секунду мы уже сидели за огромным обеденным столом в просторном, ярко освещенном зале. Можно было подумать, что мы оказались в каком-то дворце, если бы не прозрачный куполообразный потолок, сквозь который можно было полюбоваться на красоту морских глубин. Аллен хлопнул в ладоши, и зал наполнился слугами. Они несли на подносах разнообразные яства, достойные королевского стола. Этот ужин удовлетворил бы даже самого изысканного гурмана.
— Вот видите всех этих лакеев? — Даниэль небрежно очертил круг открытой ладонью. — Все они — придумки. То есть не более чем плоды моего воображения. Порождения моей субреальности. Но каждый из них обладает собственной самостоятельной личностью. Созданные мной один раз, они живут своей жизнью, которую я уже не контролирую. Хотя и могу это делать.
— Но, тем не менее, они прислуживают у вас за столом.
— Потому что это их работа, — Даниэль пожал плечами. — Каждый из них вправе отказаться от нее, и я по первому же его желанию высажу его на любом острове в любой субреальности, если он посчитает, что найдет там лучшую жизнь.
— То есть порождения вашего сознания… Ваши «придумки» могут жить и в других субреальностях? Не только в вашей? — уточнил я.
— Совершенно верно. Это — один из местных способов передачи мыслей.
— А ваша субреальность — этот корабль?
— Да, я ограничился этим. — Даниэль кивнул. — На нем удобно перемещаться от одной субреальности к другой, потому как выход к морю существует в воображаемом мире, наверное, каждого человека.
— Да уж! — мне тут же вспомнилось моё прибытие в нейронет. — Мне… нам с Энн удалось побывать на одном острове. Его хозяин оказался не самой приятной персоной!
Даниэль Аллен жестом попросил меня остановиться.
— А, дайте-ка угадаю, — сказал он. — Тропический остров с пальмами, фруктами и пляжем?
— Вы его тоже встречали?
— Не совсем. — Даниэль улыбнулся. — Таких островов тут тысячи. Плоды скудной фантазии рядовых обывателей нейронета. Они все, как один, мечтают почему-то о собственном острове с пальмами и загорелыми красотками в купальниках. Чего еще ожидать от людей, мечты которых формируются рекламными роликами?
Я вспомнил, как Эдвард Дарио говорил про «около сотни добровольцев». Откуда же тогда тысячи островов? Хотя возможно, что Даниэль склонен к преувеличениям. Или же эти тысячи островов — часть его субреальности, населенная придумками? Я неоднократно убеждался, что для любых непонятных явлений всегда существует простое и логичное объяснение, и потому не стал уточнять, откуда появились тысячи островов. Вместо этого я просил о другом:
— А ваша мечта — подводные плавания? Путешествия?
— Моя мечта — исследования. — Даниэль откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на потолок-купол, за которым в едва освещаемой прожекторами толще воды медленно двигалась тень какого-то огромного морского чудовища.
— Вы путешествуете и исследуете субреальности других людей?
— Нет, я исследую другое. После трапезы я покажу вам много интересного.
Даниэль Аллен оставил нас с Энни после великолепного ужина, любезно предоставив нам возможность самостоятельно осмотреть его подводный корабль. Как оказалось, внутри он был еще больше, чем снаружи, но к такому нарушению законов физики я уже начинал привыкать. Мы побывали в машинном отделении, где суетились придумки-механики, и я с удивлением обнаружил, что машина работает на угле. По-видимому, Даниэль был восторженным поклонником эпохи паровых машин. Судя по столь детальной проработке каждого винтика, каждой мельчайшей детали в его субреальности, он хорошо разбирался в предмете не только как художник, но и как инженер. Интересно, кто он в реальной жизни?