— Думаю, Питер знает слова гораздо более сильные, чем мошонка, отпусти меня, я не маленький! — брат освободился от объятий сестренки. — У тебя теперь есть гораздо более крутой защитник, если ты, конечно, сама все не испортишь!
— Это почему я должна все испортить? — снова обиделась сестра.
— Не знаю, вас женщин разве поймешь, — заметил брат рассудительно, и все рассмеялись, — ладно уж, беритесь за руки, а я рядом пойду.
И он пристроился сбоку от Питера. Кавалер же, нежно взял ладошку девушки в свою ладонь, и они довольные пошли все вместе к ларьку с мороженым. Каждый заказал лакомство на свой вкус, а Питер благородно все оплатил, не позволив это сделать Веронике.
Потом они долго гуляли по Зоопарку. Брат девушки бегал от вольера к вольеру, а Питер робко приобнял свою подружку за плечи. Она, в свою очередь, прижалась к нему. Так они и гуляли, занятые друг другом, почти не замечая окружающих людей и животных, болтая ни о чем, просто наслаждаясь друг другом. Младший брат, только смеялся, наблюдая за ними. Он-то уже успел перецеловать половину девчонок в своем классе!
Как-то незаметно они забрели в глухое место этого огромного Зоопарка. Вокруг не было людей, только вольеры с животными. Питер решил, что наступило самое время поцеловаться с Вероникой по-настоящему. Она тоже была готова. Он развернул ее, и аккуратно привлек к себе. Она полузакрыла глаза и приоткрыла свои губки. Питер нежно прикоснулся губами к медовым устам девушки. По ее нежному телу пробежала сладостная волна, ведь это был их первый поцелуй. Со стороны, на это неумелое действо, скептически закатывая глаза, поглядывал Генри.
«Ничего не умеют, а еще взрослыми считаются», — подумал он про себя.
— Кто так бабу целует?! — вдруг из кустов раздался громкий грубый хохот, и на аллею вышли пятеро парней. — Сейчас мы ее поцелуем по- настоящему, и не только поцелуем! Выглядели они очень неприятно и угрожающе. Их сальные взгляды, бросаемые на Веронику, не оставляли никаких сомнений в их грязных намерениях.
Питер сначала завел за свою спину дрожащую девушку, а затем ее брата и спокойно ответил:
— Вы можете поцеловать друг друга в ваши задницы, и свалить отсюда живыми и здоровыми, а я сделаю вид, что ничего не слышал.
— Очень скоро, ты по-любому ничего слышать не будешь, как и твоя девка. Но с ней мы еще развлечемся, обещаю, ей понравится, — сказал крепыш, по видимому их главарь. По их дерзкому поведению и наглым замашкам Питер отчетливо понял, что подобный случай у этой хамоватой гопоты не единичный.
Бандиты перекрыли выход из аллеи, отрезав влюблённым и младшему брату пути отступления. В руках у них блеснули лезвия ножей. Ситуация становилась все более угрожающей.
— Слушайте меня внимательно, упыри, — спокойно сказал Питер, отступая вместе с Вероникой и ее братом вглубь аллеи, — вас слишком много. Я не смогу просто вырубить вас всех. Мне придется кого-то покалечить, а кого-то даже убить.
— Не стесняйся! — заржали подонки, — пробуй, а мы попробуем убить тебя. Только у нас это точно получится, а у тебя нет. А потом, мы попользуем твою девку вдоль и попрек. И пацана не забудем, у нас есть такой любитель!
Увлекшись угрозами, один из негодяев опасно приблизился к Питеру, вынуждая того действовать. Молниеносно он оказался возле него, сломал ему руку и выхватил нож. Раздался дикий вой и ужасный треск рвущейся суставной сумки руки бандита, и хруст ломаемых костей предплечья. Бандиты опешили от такого развития событий, но, быстро придя в себя, по сигналу главаря, бросились одновременно на Питера. И это была их ошибка. Они, пытаясь атаковать его одновременно, только мешали друг другу. Спустя нескольких минут все зачинщики беспредела валялись на земле корчась от боли: кто-то со вспоротым животом, кто-то с располосованным лицом, кто-то с пробитыми ножом руками и ногами.
На ногах оставались только Питер и главарь, который держал Веронику за волосы и, приставив нож к ее горлу, гадливо улыбался, и злобно хрипел сквозь стиснутые зубы:
— Если ты не хочешь, чтобы я зарезал твою сучку как свинью, брось нож и ложись на землю лицом вниз. Быстро.
Глаза Питера налились кровь. Его захлестнула волна неконтролируемой ненависти. Лицо исказилось такой уничтожающей, не сулящей ничего хорошего, гримасой, что главарь испугался. Повисла пауза, никто не понимал, что делать дальше. Неожиданно, главарь издал истошный крик и выпустил Веронику, которая медленно осела на землю. Бандит наклонился к своей стопе. Из нее торчал нож, который подобрал брат Вероники и с размаху воткнул в ногу обидчика.