Он щелкнул насмешливо шпорами и вышел, высоко неся под эполетами пухлые плечи.
— Позор! — повторил Карпинский, сжимая ладонью виски. — Жигмонт, кликни фельдфебеля.
Он тронул, машинально, рукой шашку Никольского на скатерти и поморгал устало глазами, словно припоминая.
— Нет. Погоди, надо же кончить.
— Запереть? — нагнулся к его уху Жигмонт.
Карпинский досадливо махнул рукой.
— Не надо. Теперь уже все равно. Возьмите вашу шашку, поручик. Опять может кто-нибудь войти.
Бринкен и Никольский переглянулись.
— Карпинский, — начал Бринкен, но капитан остановил его резким движением бровей.
— Поручик Никольский немедленно оставит дворец. Присмотри за этим, Жигмонт. Вот ваша фальшивая бумажонка. Идите и — забудем об этом, Бринкен.
Никольский, молча, продевал кольца ножен в застежки портупеи, Бринкен подошел и обнял Карпинского. В углу под потолком настойчиво и смешливо затрещал электрический звонок. Бринкен разжал руки.
— Государь вышел из внутренних аппартаментов.
— В ружье! — крикнул, открывая дверь, Жигмонт.
— Никольский, немедля из дворца. Бринкен, Жигмонт — при главном карауле, — торопливо сказал Карпинский. — Поручик Силин, — он сгорбил плечи, словно подымая тяжесть, и добавил глухо: — Идем.
Мы прошли, почти бегом, мимо строившегося караула, и свернули в амфиладу зал, выводившую от нашего помещения во «внутренние покои» императора.
ГЛАВА XVI
«ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ»
Пустые залы гулко отдавали шаг. Мы шли в полусумраке. Полусумрак сменял тени: красными, желтыми, синими, серыми спадами тяжелых, глушащих солнце, завес закрыты провалы окон. Тупым казенным ранжиром вдоль стен зачехленная мебель. Кое-где, редко, лакеи: черные-фрачные, красные-ливрейные; они привставали со стульев, у входа, при нашем проходе. Минуем, и опять — скользь паркета, мебель вдоль стен, пустота зал, глухой свет сквозь закрытые окна.
— Далеко еще, Карпинский?
— Нет, — хрипло, не глядя ответил он. — Сейчас будет, за поворотом.
Он круто остановился. Из отдаленья сквозь тишь и потемь, гулко отдаваясь от зала в зал, донесся голос. И тотчас — расчисленными взрывами ровных вскриков — зычный отклик муштрованных, сильных, молодых голосов:
— Рад старат... Ваш... императ... лич-ство!
— Государь в карауле, — прошептал Карпинский, судорожно поджимая пальцы под туго стянутый по талии шарф. — Как же теперь...
От сдавленного, растерянного дыхания жутью дохнуло в желтый, полутьмою окутанный, темнее прежних занавешенный зал. Пусто и глухо. Глыбой висит с потолка, на тяжелых чугунных цепях, обернутая желтой материей люстра. Топорщатся по простенкам кресла в желто-серых вскоробленных чехлах. Вверх, в темь уходят, сгущая пустоту, плоские, под желтый мрамор расписанные, фальшивые колонны, накрытые раззолоченными коринфскими капителями.
Карпинский ждал, прислушиваясь. Внезапно он наклонил голову, медленно и жутко сводя плечи.
— Ты ничего не видишь?
В медленном, тягучем шопоте — кошмарная, смертная дрожь. Я глянул: померещилось тоже... Меж креслами, тесно прижавшись к стене желто-серым, недвижным, на удар... на прыжок подобранным, пригнутым телом — кто-то... Шевелит пальцами. Цепко. И смотрит в упор... Глаз в глаз.
Кто?
С трудом оторвав взгляд, я повел им дальше по стенам. Еще один... и еще, и еще... Из ниши — две головы, до кожи простриженные, гладкие, круглые... Тела не видно.
— Гайда, Карпинский!
Но Карпинский, перехватив левой рукой замотавшуюся шашку, бросился к выходу. Тени у стен распрямились... Быстрый шипящий голос окликнул:
— Виноват, капитан...
Человек в желто-серой рубахе, кольт за широким ремнем, стал в дверях, неслышно ступая мягкими подошвами желто-серых сапог.
— Виноват. Потрудитесь вернуться. Его величество изволит следовать...
Карпинский отпустил ножны и поднял грудь.
— Я — начальник караула, и иду...
— Так точно, — мягко перебил желто-серый, кривясь кругом обритым, жестким лицом. — Но порядок внутренней охраны...
Он насторожился. Из соседней перед нами залы скользнул гуттаперчевым телом, обогнув без звука дверной косяк, новый желто-серый призрак. Люди у стен, как по команде, пригнулись и, западая за мебель, за выступы стен, один за другим протянулись быстрою цепью — в зев за нами распахнутой двери...
— Идет! Вы не успеете, господа офицеры. Потрудитесь пройти в эту дверь и там переждать. Предупреждаю: если его величество увидит вас — вы будете арестованы в дисциплинарном порядке, на месте.
Он указал рукой: в глубине между колоннами — дверь, в цвет стены, почти незаметная. Желто-серый следил, пока мы отходили, и затем — резким широким броском, как на коньках, раскатываясь по паркету, — не слышно побежал к выходу. Когда он скрылся, Карпинский прикрыл снова приотворенную им дверь.