Надежда обратила внимание, что Зину уж слишком тянет к вину. Это огорчило ее.
— Я не могу больше. И тебе не советую.
— Не советуешь, я и не стану, — пьяно отставила она рюмку. — Ты мне, сестричка, никогда не желала дурного.
— Никогда, Зина.
— Я верю тебе.
Кто-то снова позвонил, но Зина уже не прибегала к искусительному своему смеху и сухо ответила:
— Не могу.
А положив трубку, зло крикнула:
— К черту всех!
Как бы чувствуя себя виноватой перед Надеждой за эти звонки, она прижалась к ней и стала ластиться:
— Говори, сестричка, говори. Я люблю тебя слушать.
Надежда понимала, что представился удобный случай поговорить с Зиной начистоту, откровенно, предостеречь ее от случайных поклонников, пробудить в ней чувство женского достоинства, но она не знала, с чего лучше начать. Знала, что в таком деле следует быть предельно деликатной и осторожной. Обычной нотацией тут не возьмешь.
— Кстати, — вспомнила вдруг Зина, — как вы добрались тогда до лагеря? Удачная была поездка?
— Даже с приключениями.
— Тебе всегда везет на приключения, — позавидовала Зина.
— Но это было чрезвычайное.
И Надежда рассказала о встрече со странным заключенным.
— Красивый? — прежде всего поинтересовалась Зина.
— Весьма бравый, — вырвалось у Надежды неожиданно для нее самой.
Зина притихла. Вся превратилась в слух. С самого начала рассказ о Турбае показался Зине интригующим, романтическим, а она еще с детства любила выискивать такое в книгах. Надежда же, увлекшись пересказом исповеди Андрея Турбая о его несчастливой любви, жалела, однако, что Зины не было на проводах Субботина. Пусть бы от него, от мужчины, а не от подруги услышала, к чему приводит женская неверность.
История неверной любви взволновала Зину. Утром она проснулась в испуге: ей приснилось, что Андрей Турбай хотел ее задушить. Под этим впечатлением она находилась весь день. С военными, приходившими по делу, держалась официально, по-деловому, не кокетничая, как обычно, а на звонки поклонников не отвечала совсем.
С самого утра следующего дня Зина жила мыслью о возвращении на завод. Советовалась с Надеждой, как лучше поступить: самой подать заявление или подождать вызова Морозова.
Надежда радовалась за подругу. Радовалась, что так кстати рассказала ей историю Турбая.
Этот день у Надежды и на заводе выдался удачным. Главный конструктор — человек уже довольно преклонного возраста, но с юношеской энергией — неожиданно обрадовал ее. Ему понравились планы Надежды. А когда она поделилась с ним своей мечтой о чистом воздухе в цехе, старик и вовсе растрогался.
— Дитя мое, и я об этом думаю! Давно думаю. Это хорошо, что вы ищете. Кто ищет добра для людей, тому добром и воздастся.
До встречи с конструктором система вентиляции на этом заводе казалась Надежде чудом техники. Она увлеклась ее мощностью. Для самого же конструктора это было, пожалуй, уже вчерашним днем. Он видел в системе немало недостатков и, анализируя их, поделился с Надеждой своими творческими поисками. «Внимательно приглядывайтесь, дитя мое, ко всему, может, и вам что-нибудь здесь пригодится».
С завода Надежда возвращалась в таком приподнятом настроении, словно летела на крыльях. Совсем по-другому сможет она теперь взглянуть и на собственный проект. О, как радостно встречать на своем пути хороших людей!
Зина ждала ее в гостинице. Она была оживлена, опять чуть навеселе, но Надежда не сразу это заметила, а когда заметила, не придала большого значения. Была так опьянена собственным успехом, советами доброго старого конструктора, что и сама бы охотно выпила рюмочку.
— А к тебе лейтенант приходил, — заговорщически подмигнула Зина.
— Какой лейтенант?
— Спасителей не следует забывать. Вспомни лес, метель.
— Он? Неужели? — просияла Надежда. — Разве он здесь?
Еще в первый день встречи ей хотелось спросить Зину о лейтенанте, но она сдержала себя, чтобы не возбудить у подруги зряшного подозрения. А сейчас не скрывала досады, что он не застал ее.
— Тогда собирайся, нас ждут, — поторопила Зина.
— Кто ждет?
— Завтра наши уезжают.
— На фронт?
— И он, — сказала Зина. — На прощальную пригласить заходил.
В другой раз Надежда, может, и заколебалась бы — идти или не идти, — но сейчас согласилась сразу. После разговора с конструктором и заметной перемены в поведении подруги она чувствовала себя победителем. Ей самой хотелось побыть в обществе, особенно в компании лейтенанта. Хотелось поблагодарить его, расспросить о кареглазой кубанке, ведь и через Кубань прошла буря войны. Думала и Зину подключить к их разговору, пусть увидит, как настоящий воин тоскует о своей любимой.