— Тогда есть предложение. — Ольга заговорила радостно. — Съездить на два дня в дом отдыха. У нас путевки продавали. Я и купила. Две. Как вы на это?
— Положительно. А что за дом отдыха?
— «Золотая осень». В лесу находится. Место прекрасное. И до речки километра полтора. Я бывала там несколько раз. И добираться недолго.
— Зачем нам автобус. Поедем на моей машине. Я теперь сам себя вожу, и от этого даже лучше себя чувствую. Все как на дикаря смотрят. Даже ненормальным считают. — Планируя встречи с Ольгой, которые проходили не у нее на квартире, Никаноров старался предусмотреть, чтоб не было возможности столкнуться нос к носу с кем-то из знакомых, особенно заводских, чтоб место встречи находилось как можно дальше от города. Предложенное Ольгой место его устраивало. Договорились, что поедут в субботу, сразу во второй половине дня, когда он успеет закончить самые неотложные дела.
— Ждите моего звонка. Как буду выезжать — позвоню. До встречи, Оля. Целую и крепко обнимаю.
— Я тоже.
Почувствовав подъем, Никаноров на одном дыхании переписал черновик, прочитал его, а схемы просматривать не стал, запланировав сделать это на другой день. А что если пригласить Ольгу домой? Оттуда прямо. Можно. Ведь Вадима не будет целую неделю. Однако раньше я никогда этого не делал. И сама Ольга желания сходить ко мне в гости не высказывала. Пожалуй, неплохое правило. И не стоит его менять. А как захотелось увидеться с Ольгой! Может, все-таки позвонить? Но позвонить не успел: без предупреждения нагрянул новый первый секретарь обкома, сменивший Богородова, которого свояк из ЦК перетащил в Москву, — Напольнов, чтоб ознакомиться с заводом и выяснить возможности создания бригады по газификации.
— У нас трудное положение с газовщиками. Задыхаемся, — вводил в курс дела секретарь обкома Напольнов, невысокого роста, с хорошо уложенными, но уже поседевшими волосами молодой человек. — А люди раскусили, какую выгоду они получат, если в дом проведут газ. И на прием ходят в обком, в облисполком. Целыми улицами. Притом из сельской местности больше, чем с рабочих поселков. А в этих поселках ваши люди живут. По плану у нас там работают службы. Но численность их мизерная. Мы к вам и приехали затем, чтобы обратиться за помощью. — Секретарь замолчал и пытливо посмотрел на Никанорова.
— А в каком виде эта помощь? — поинтересовался директор, еще не понимая, к чему клонит первый секретарь.
— По примеру вашей агроколонны. Нужно подготовить на заводе бригаду газовщиков. Мы обеспечиваем им фронт работ. Так что польза взаимовыгодная.
Никаноров знал, что сотни домов на поселке, прилегающем к заводу, были личными и не газифицированными. Жильцы и к нему не один раз приходили с вопросом: «А когда будут газифицировать наши улицы?» По плану, — отвечал он. И знал, что этого плана многим придется ждать годы, а иным и не дождаться — возраст не даст. Поэтому, без труда уловив суть просьбы первого секретаря обкома и выгоду для коллектива завода, он согласился.
— Мы создадим такую бригаду. И затягивать не будем.
— Надеюсь, Тимофей Александрович. — Напольнов пожал руку Никанорову и вышел, категорически запретив директору провожать его, сказав на прощание: — В случае чего обращайтесь прямо ко мне. В любое время.
— Хорошо! — ответил Никаноров и подумал, что будто сердцем чувствовал, что не надо уезжать. И правильно, что не уехал. А ведь чуть было не уехал!
С утра следующего дня, чтоб не откладывать выполнение обещания в долгий ящик, Никаноров провел совещание инженерного состава, на котором были намечены основные меры по созданию бригады газовщиков, определили ответственного — главного инженера завода. Потом вплотную стал заниматься текучкой.
Без труда дождавшись полудня, Никаноров проехал в свой гараж, проверил готовность машины. Почти полный бак и канистра в багажнике. Домой Никаноров поехал на своей «Волге». После покупки она почти не изменилась — раньше он мало прибегал к ее услугам— поэтому блестела как новенькая. Она и в самом деле не была старой: Никаноров пользовался ей очень мало. Вадим водительских прав еще не заимел. Однако настроен, как он выражается, «катать тачку самостоятельно». Пусть катает. Разве жалко?
Когда Никаноров подъезжал к дому, люди невольно обращали внимание не на него, а на его машину. Их особенно привлекал цвет ее — черный. Блестящий, свидетельствующий о респектабельности, о принадлежности к сильным мира сего. Вот ведь как получается, думал Никаноров, все сначала смотрят на машину, а уж потом — на меня. Так и при знакомстве иногда бывает, что некоторые сначала спрашивают, где работаешь, кем? А уж потом, узнав твой пост, положение в табели о рангах, начинают в соответствии с этим и вести себя: или уважительно — если сами ниже, или снисходительно, панибратски — если пост их окажется выше. Может, и не всегда так, но бывает. Как ни крутись, а место тоже красит человека.