Суббота.
Приехал Ильич. Я знал, что он не даст мне спокойно поработать в отряде: наверняка что-нибудь придумает. Не ошибся: он решил провести товарищескую встречу с командой города, районного центра. В нем было немало известных в области боксеров. Но встречу, в целях популяризации, наметили в одном из крупных сел. Ильич подобрал сильный колхоз, где были не только хорошие административные здания, Дом быта, магазин, но прекрасный Дом спорта. С бассейном. Пусть с небольшим, но бассейном.
Мы готовились к встрече, а Ильич, по заданию жены, как объяснил он, поехал по окрестностям в поисках липового меда. Не в каждой деревне или селе есть своя пасека. Но он нашел пасеку. И этой пасекой, оказалось, заправлял наш дед. Обеспечив тренера внука первоклассным медом и узнав, что на машине Ильича можно добраться и до меня, он увязался за ним. К моему немалому удивлению, с Ильичом приехал не только дед, но и та самая девушка, на которой он хотел меня женить. Ее звали Лизой. Странное дело! Ильич почему-то к случаю и без случая расхваливал Лизу. Она и в самом деле очень хороша. Но ведь у меня есть Люба. Почему это Ильич так разошелся? «Лиза! Лиза! Умница, труженица. Все умеет. Поступила в институт. Какая девушка!» Лиза и в действительности заслуживает самых высоких похвал. Но как же быть с Любой? Ведь у меня есть Люба! Я выиграл. Мне азартно хлопал дед. Лиза сидела молча.
А вскоре с нами произвели расчет, и мы вернулись домой, имея в кармане впервые в жизни заработанные самолично деньги. Я смогу что-то купить Любе. Подарю ей. Что же ей подарить? Только бы быстрей увидеть ее. Милая, любимая, неужели мы скоро увидимся? Быстрей бы. Я больше не переживу. Нет моих сил. Теперь я понял, что такое разлука…
Глава XII
От прозорливого глаза Фанфаронова не укрылось: в последнее время один из лучших наладчиков корпуса, Осипов, активно продолжал дружеское общение с Никаноровым, что ясно не отвечало интересам начальника корпуса. «Что они, — думал он, — за моей спиной заговор устраивают? Против кого? Зачем, минуя начальника цеха, меня, наконец, директор завода выходит прямо на Осипова? Что ни говори, что ни думай, а неспроста встречаются и так душевно беседуют. Никаноров тоже хорош. Когда я пригласил его в корпус, так он не то в шутку, не то всерьез сказал: «Когда масла на лестнице не будет». Нет, дорогой Тимофей Александрович, без масла и план не сделаешь. Не зря говорят, не подмажешь — не поедешь. Зайти ко мне вам масло мешает, а к Осипову — никаких помех. Может, Осипов жалуется на меня? Или выдает секреты нашей внутренней жизни. Если так, то значит вооружает Никанорова, дает ему в руки неопровержимые аргументы, чтобы выставить меня, при удобном случае, в самом неприглядном свете. Надо будет потолковать с этим Осиповым. Он вообще начал, пожалуй, сильно задаваться. На своей линии никому в воскресные дни работать не позволяет. А без его разрешения попробовали — вышло один раз. В другой раз не получилось: он снял инструмент с линии и спрятал его. Ни себе, ни людям. Эгоист! Сам тоже перестал выходить по воскресным дням. Видите ли, устал. Всякому терпению приходит конец. «Я же задание все время перевыполняю. Когда кончится воскресная эпопея?» Вот так загнул: эпопея. А я откуда знаю, когда она кончится? И кончится ли? План каждый год растет и растет. И мы, товарищ Осипов, тоже устали. А жать надо. Конечно, мужик вырос. Окреп. Стоит на ногах твердо. А кто его растил? Кто помогал ему стать таким? Видимо, забыл. Придется напомнить».