Отец расправил плечи, посмотрел на нас и спросил:
— Я вас не утомил своим производством? А то от него многих коробит.
— Нет! — дружно ответили мы.
— Тогда наберитесь терпения и дослушайте. Новая система воспитывает в людях организованность и ответственность, дисциплинирует их. Я вручил каждому члену парткома по экземпляру. Начались вопросы. Первый от Бурапова. Не то в шутку, не то всерьез. «Я что хотел сказать, шрифт больно мелковат. Невооруженным глазом, дескать, не разобрать». Кажется, пустячная фраза, но за ней кроется манера секретаря определять позиции. Ох, как он наловчился за эти годы выяснять таким образом то или иное мнение, хотя бы намек на мнение, но намек ему желательный. А потом тут же начинал обстоятельно и неторопливо развивать его. А в конце получалось, что свою точку зрения он высказывал твердо и уверенно. «Невооруженным глазом!» У самого оправа — рублей полста, не меньше. Говорю ему про это. А он уже гнет свое. «Для чего потребовалась такая система?»
Не успел ответить ему, в разговор включился и председатель завкома Полянин:
— Одно дело борстали, новые агрегаты, инструмент. Но система? — недоуменно развел руками. — У нас обязательства есть. Колдоговор. Условия соревнования. К тому же и у завкома, и у парткома, и у комитета комсомола всяких мероприятий полным-полно. Разве их недостаточно? И тут — нате вам: «КСОПмер». На мой взгляд, «КСОПмер» — это подмена всех нас.
— В этом, пожалуй, что-то есть, — почувствовав, куда надо гнуть, поддержал Бурапов Полянина. — Может, в самом деле, только бумаги ворох зря потратили.
— Позвольте пояснить, — попросил я слова. — Вы, Виталий Сергеевич, сказали, что у каждого органа есть свой план. Но этот план рассчитан на определенный контингент людей. Я повторяю: на определенный контингент. В этом главное назначение ваших планов. В этом же и их ограниченность. А у завода, у всего заводского коллектива должен быть общий. Отражающий его интересы. Мы и создали такой. В нем заложена вся техническая политика. Все предусмотрено: работа цехов, отделов, инженерных служб, решение тех вопросов, которые необходимо держать в центре общих усилий. Система работает на план. Завод два месяца его выполняет.
Я сел, думал, что теперь возражений не будет. Все, можно сказать, разжевано. И вдруг:
— Кто желает выступить? — пытаясь спасти положение, спросил Бурапов. Потом, переглянувшись с Поляниным, слово предоставил сам себе. — Обсуждая меры администрации завода по безусловному выполнению плана, — начал Бурапов, — мы заодно дадим оценку и работе директора. В этом отношении я поддерживаю председателя завкома Виталия Сергеевича Полянина: товарищ Никаноров немало сделал, и за небольшой промежуток времени. Техническая политика на заводе хорошо прослеживается. Заканчивается реконструкция, осуществляется структурная реорганизация производства. Большой экономический эффект сулят борсодержащие стали. Инструментом оснастили импортное оборудование. Есть и другие плюсы. Однако в этом «КСОПмере» — не поймешь, какого рода слово, не то мужского, не то женского, — четко улавливается другое: подмена всех общественных организаций. — Бурапов пытливо сверлил глазами членов парткома, взывал к их молчаливому согласию. — Итак, — продолжил он, — если подвести своего рода дебет-кредит, то следует сказать, что в технических вопросах товарищ Никаноров проявил себя с лучшей стороны: завод стал выполнять план. Что касается решения кадровых вопросов, то здесь новый директор дров наломал. Вот пачка жалоб, — Бурапов словно с удовлетворением поднял в руке пару конвертов и пару листков текста, — в которых люди жалуются на его поспешность, которую он проявил в отношении ряда товарищей. Позвольте, пользуясь случаем, спросить вас, Тимофей Александрович, вы «рубите головы» людям по этому «КСОПмеру» или по какому-то еще принципу? Не слишком ли много берете на себя? И мы с вас спросим за это. Кадры — не ваш вопрос.