— Если хочешь, мы можем продолжить позже. — Майерс наклоняет голову и целует меня в висок.
— Нет, — снова закрываю глаза, — не нужно пауз. Я буду говорить, а ты просто слушай. Мне это необходимо Райт.
— Хорошо, — всего одно слово в ответ, которое дает снова зеленый свет.
— В тот же самый вечер, когда моя мама вернулась с вечерней смены, она нашла меня в углу на кухне. Всю в слезах и с запуганными глазами. Я боялась открыть рот, чтобы сказать, что я все знаю. Все. Она требовала. Просила. Но мои губы не могли произнести ни слова. Она вытрясли из меня признание. От начала и до конца. Начала задавать матери кучу вопросов, на которые она толком не могла ответить, потому что начала плакать вместе со мной. Боже, даже будучи ребенком, я чувствовала всю ее боль. Она была такой огромной и жесткой, что наверно еще тогда часть передалась мне. Когда мама немного успокоилось, все мне рассказала. Все. Это была любовь Райт, — к сожалению не взаимная. Мысль проскальзывает в голове молниеносно, — мама его очень любила, а он просто воспользовался ее невинностью и наивностью. У этого мужика была другая семья. Дочь. Моя сестра. Не знаю, почему мама решила, что сможет быть рядом с ним. Что он примет меня. Его жена узнала про связь на стороне, про беременность моей мамы. Когда я еще была у нее в животе, он вычеркнул нас обоих из своей жизни. Забыл. Стер из памяти. Сейчас я понимаю, какого было матери жить рядом с любимым мужчиной все эти годы не имея возможности даже поговорить. Прикоснуться. Это — как жить в тюрьме. В аду. Теперь и я познала подобное. Всю свою неразделенную любовь мама дарила мне. С избытком. Всегда для нее была дочерью от любимого мужчины. Это такие мучения Райт. В девять лет это было неведомым, но ныне живо переживаю каждое ее чувство. Предательство. Одиночество. Тоску. Все. Мое сердце наверно разорвалось на клочья уже тогда. Та ночь была самой долгой в моей жизни. Ребенок в девять лет не может осознать серьезных вещей, и поэтому я до самого утра капалась в себе, считая, целиком вина на мне. Что если бы мама меня не родила, он бы ее не бросил. И продолжал любить, не губя жизнь и ее душу.
Наутро мама попросила меня ни в коем случае не ходить к отцу и ничего не требовать. Не просить. Но я не смогла сдержать себя. Желание посмотреть в глаза папе было таким необъятным, что справиться с собой не удалось. Не сдержала слово, которое дала матери. Я пошла в их дом. Просто посмотреть на людей, которые были мне родными. По крови. Райт, меня выгнала оттуда собственная сестра. Высказав кучу гадостей. С ненавистным взглядом. А отец даже и слова не сказал. Не заступился. Не захотел познакомиться со своей дочерью. — Слезы. Я так чертовски сильно утомилась от них. Поворачиваюсь немного набок, утыкаясь носом Райту в районе груди. И просто плачу. Уже тихо. Без сил. Их больше нет. А впереди еще самое жуткое. Самое уродливое. — После моего визита начался кошмар. Элейн — моя сестра. Старшая. Ненавидела меня с самого рождения, но скрывала свою злобу, потому что я не знала ничего. А уж мой визит развязал ей руки. Она издевалась надо мной в школе. Унижала, называя нищенкой и голодранкой. Хватала меня за волосы и надменно смеялась в лицо. Да, мы с мамой не имели больших денег. Но нам всего хватало. Ровно до тех пор, пока ее не выгнали с работы. Было время, когда нам нечего было есть. Я ходила месяцами в одном и том же платье, потому что в доме не было денег даже на хлеб. Мой отец знал все. Жил рядом.
Но ни разу ни чем не помог. Более того, сейчас я догадываюсь, что его семья приложила руку к тому, что матери отказывали в работе практически везде. Предлагая самую грязную и дешево оплачиваемую. И она соглашалась, потому что нужно было кормить меня. Учить. Одевать. Все было ради меня, а я ни чем не могла ей помочь. От этого щемило сердце. Я слышала, как она навзрыд плачет ночами. Сидела под дверями ее комнаты и ревела вместе с ней, закрывая рот ладонью, чтобы она меня не слышала. Это был ад. Вся жизнь превратилась в одно сплошное мучение. Тьму. С каждым днем все хуже и хуже. Моя мама, которая была совсем молода, угасала с каждым днем. С каждой минутой. На моих глазах превращалась из красавицы в серую безжизненную тень. И в один прекрасный день она погасла. Болезнь. Рак. Обреченный диагноз. Смертельный. Не помогали лекарства. Она кричала от невыносимой боли. Сгрызала губы до крови. Ее могли спасти только деньги, которых у нас не было. Просила его Райт, — все это время, продолжая свой рассказ через слезы и всхлипы у него в объятиях, — я заклинала отца помочь мне один единственный раз, чтобы спасти ее жизнь. Стояла на коленях и со слезами умоляла дать денег. Клялась, что вырасту и все верну. Расплачусь и навсегда забуду о его существовании. Я по-человечески просила помощи. Но он этого не сделал. Просто выставил меня, издевательски посмеиваясь. Мама с каждым днем была все ближе и ближе к смерти. А я смотрела на все со стороны со связанными руками. Что может подросток в тринадцать лет? Где найти огромные деньги, чтобы спасти жизнь самому близкому человеку? Нигде. Надежда иссякла, когда я снова пошла к нему. Унижаясь. Мой отец просто вышвырнул меня за шкирки из своего офиса, никого не стесняясь. Как будто я бродячая собачонка. Не понимала, почему он так со мной? Зачем? Мне же только был нужен шанс для мамы. И он его не дал. Я не забуду тот день, когда ее не стало. Райт, мама умерла у меня на руках. Помню последние слова сказанные мне. Последний взгляд, в котором замерли слезы. Последний вдох. И потом ее душа уснула. Навсегда. Этот душераздирающий писк приборов, означающий, что сердце остановилось, уничтожил что-то во мне. Я плакала. Орала нечеловеческим голосом. Умоляла ее вернуться и не оставлять меня одну. Стояла на коленях и просила бога. Но было слишком поздно. Он забрал у меня единственного человека, которому я была нужна. Я не помню, как меня вывели из палаты. Не помню того человека, который увозил меня из больницы. Чувство пустоты и отрешенности заполнили мои внутренности. Мое сердце умерло вместе с мамой в тот день. Все, что происходило дальше, было словно в тумане. Чужие люди. Посторонний дом. Мама в гробу в непонятном месте. Похороны. Не было никого, кто бы просто обнял меня. Пообещал, что все будет хорошо. Что я не буду одна. И когда все закончилось, — такого измотанного состояния еще не было в моей жизни ни разу. Даже в те дни, — я снова пошла к нему. Бежала под дождем босиком. Не знаю зачем. На эмоциях. Посмотреть в глаза. Сказать, что он убийца. Изверг. Или… Попросить помощи. Даже надеялась, что он пожалеет меня и примет в свою семью. Я же его дочь. — Цепляюсь пальцами за Райта не в силах остановить своей истерики, которая все больше накатывала на меня. Выворачивая душу наизнанку. Сотрясала сердце, которое обливалось кровью от этих рвущих воспоминаний. — Его кровь. Мне было трудно поверить в то, что у этого мерзавца каменное сердце. Но я убедилась в этом еще один раз, когда оказалась в детском доме. Он просто избавился от меня. Оставил умирать в бездушном приюте. Никогда не забуду лица детей, когда я в первый раз переступила порог того заведения. Они все были неживые. Холодные. Измученные. Серые. Худые и изнеможенные. Эти дети были брошены и обижены. На погибель. В самое пекло ада. Вид стен внушал ужас. Обшарпанные. Грязные. Будто это не детский дом, а убежище для отбросов общества. Наверно мы такими и были. В этом месте не было тепла. Души. Заботы. Любви. К нам относились, как к скоту. Над не послушными издевались. Били. Наказывали едой. Мы были представлены сами себе. Помогали друг другу. Выживали. Это была не жизнь, борьба за выживание. Предавалась мечтам, что выкарабкаюсь из этого кошмара. В нормальную жизнь. Все забуду. Но с каждым прожитым днем в этом аду, я теряла саму себя. Девочка Никки, верящая в добро и любовь угасала с каждым днем. Не могла ничего поделать. Реальность поглощала меня. Делала каменной. Бездушной. Я все больше ненавидела мир. Людей. Себя. Боролась с этими изменениями как могла. Но в один прекрасный миг все рухнуло окончательно. До самого фундамента. Двое взрослых парней поймали меня в коридоре и заперли в кладовке. До конца не осознавая, что они от меня хотят, пыталась вырваться и сбежать. Просила отпустить. Все было тщетно. Один нахально схватил меня и держал. Другой рвал одежду, и щупал мое голове тело. Мне только исполнилось шестнадцать. Была слабой девушкой не способной сопротивляться сильным мужским рукам, которые глумились надо мной. Каждая секунда была омерзительной. Каждое их прикосновение вызывало тошноту и мерзость. Грубые пальцы безжалостно щупали меня повсюду, оставляя синие отметины. Брыкалась. Кричала. Только будто всем было плевать на то, что происходит в кладовой посреди бела дня. Мой крик был истошным. Но его никто не слышал. Они шли к своей цели. Говорили грязные слова. Пытались целовать и мять груди. Один из них разрезал ножом мои трусы, а потом чтобы я перестала орать, представил его к горлу. А мне если честно уже было плевать на свою жизнь. Все равно я не была никому нужна. Парень не щадил. Не церемонился. Для них обоих я была просто игрушкой. Мне даже было не страшно. Больно и унизительно. Как