ая свой рассказ через слезы и всхлипы у него в объятиях, — я заклинала отца помочь мне один единственный раз, чтобы спасти ее жизнь. Стояла на коленях и со слезами умоляла дать денег. Клялась, что вырасту и все верну. Расплачусь и навсегда забуду о его существовании. Я по-человечески просила помощи. Но он этого не сделал. Просто выставил меня, издевательски посмеиваясь. Мама с каждым днем была все ближе и ближе к смерти. А я смотрела на все со стороны со связанными руками. Что может подросток в тринадцать лет? Где найти огромные деньги, чтобы спасти жизнь самому близкому человеку? Нигде. Надежда иссякла, когда я снова пошла к нему. Унижаясь. Мой отец просто вышвырнул меня за шкирки из своего офиса, никого не стесняясь. Как будто я бродячая собачонка. Не понимала, почему он так со мной? Зачем? Мне же только был нужен шанс для мамы. И он его не дал. Я не забуду тот день, когда ее не стало. Райт, мама умерла у меня на руках. Помню последние слова сказанные мне. Последний взгляд, в котором замерли слезы. Последний вдох. И потом ее душа уснула. Навсегда. Этот душераздирающий писк приборов, означающий, что сердце остановилось, уничтожил что-то во мне. Я плакала. Орала нечеловеческим голосом. Умоляла ее вернуться и не оставлять меня одну. Стояла на коленях и просила бога. Но было слишком поздно. Он забрал у меня единственного человека, которому я была нужна. Я не помню, как меня вывели из палаты. Не помню того человека, который увозил меня из больницы. Чувство пустоты и отрешенности заполнили мои внутренности. Мое сердце умерло вместе с мамой в тот день. Все, что происходило дальше, было словно в тумане. Чужие люди. Посторонний дом. Мама в гробу в непонятном месте. Похороны. Не было никого, кто бы просто обнял меня. Пообещал, что все будет хорошо. Что я не буду одна. И когда все закончилось, — такого измотанного состояния еще не было в моей жизни ни разу. Даже в те дни, — я снова пошла к нему. Бежала под дождем босиком. Не знаю зачем. На эмоциях. Посмотреть в глаза. Сказать, что он убийца. Изверг. Или… Попросить помощи. Даже надеялась, что он пожалеет меня и примет в свою семью. Я же его дочь. — Цепляюсь пальцами за Райта не в силах остановить своей истерики, которая все больше накатывала на меня. Выворачивая душу наизнанку. Сотрясала сердце, которое обливалось кровью от этих рвущих воспоминаний. — Его кровь. Мне было трудно поверить в то, что у этого мерзавца каменное сердце. Но я убедилась в этом еще один раз, когда оказалась в детском доме. Он просто избавился от меня. Оставил умирать в бездушном приюте. Никогда не забуду лица детей, когда я в первый раз переступила порог того заведения. Они все были неживые. Холодные. Измученные. Серые. Худые и изнеможенные. Эти дети были брошены и обижены. На погибель. В самое пекло ада. Вид стен внушал ужас. Обшарпанные. Грязные. Будто это не детский дом, а убежище для отбросов общества. Наверно мы такими и были. В этом месте не было тепла. Души. Заботы. Любви. К нам относились, как к скоту. Над не послушными издевались. Били. Наказывали едой. Мы были представлены сами себе. Помогали друг другу. Выживали. Это была не жизнь, борьба за выживание. Предавалась мечтам, что выкарабкаюсь из этого кошмара. В нормальную жизнь. Все забуду. Но с каждым прожитым днем в этом аду, я теряла саму себя. Девочка Никки, верящая в добро и любовь угасала с каждым днем. Не могла ничего поделать. Реальность поглощала меня. Делала каменной. Бездушной. Я все больше ненавидела мир. Людей. Себя. Боролась с этими изменениями как могла. Но в один прекрасный миг все рухнуло окончательно. До самого фундамента. Двое взрослых парней поймали меня в коридоре и заперли в кладовке. До конца не осознавая, что они от меня хотят, пыталась вырваться и сбежать. Просила отпустить. Все было тщетно. Один нахально схватил меня и держал. Другой рвал одежду, и щупал мое голове тело. Мне только исполнилось шестнадцать. Была слабой девушкой не способной сопротивляться сильным мужским рукам, которые глумились надо мной. Каждая секунда была омерзительной. Каждое их прикосновение вызывало тошноту и мерзость. Грубые пальцы безжалостно щупали меня повсюду, оставляя синие отметины. Брыкалась. Кричала. Только будто всем было плевать на то, что происходит в кладовой посреди бела дня. Мой крик был истошным. Но его никто не слышал. Они шли к своей цели. Говорили грязные слова. Пытались целовать и мять груди. Один из них разрезал ножом мои трусы, а потом чтобы я перестала орать, представил его к горлу. А мне если честно уже было плевать на свою жизнь. Все равно я не была никому нужна. Парень не щадил. Не церемонился. Для них обоих я была просто игрушкой. Мне даже было не страшно. Больно и унизительно. Как будто живьем вырывают куски плоти. Отрезают мясо от моего изможденного тела. Смеялись. Плевали на меня. А потом, — начинаю чаще дышать, понимая, что этот монолог выудил весь кислород из моих легких, — он всунул в меня свои пальцы. Один за другим. Глубоко. Резко. До слез в глаз. До острого жжения где-то внизу живота. Рези. Это были не пальцы. Словное лезвие, которое полосовало меня изнутри. Оставалось только плакать и бездвижно позволять издеваться над собой. Мое тело обмякло в руках одного из ублюдков. Другой, продолжал всовывать пальцы глубже и быстрее. Все пекло. Жгло огнем. Мне казалось, я истекаю кровью. Этот подонок просто лишил меня невинности ради развлечения. Потому что захотел. Потому что можно. Потом он и во все спустил штаны, чтобы трахнуть меня, но в дверь постучали. Грубый женский голос стал требовательно просить отворить ее. Парни испугались и сначала оставили в меня в покое. Но это продлилось меньше минуты. Вернулись и стали бить. Ногами. Повсюду. А потом выбежали из кладовки, бросив меня на полу. В крови. Захлебываться собственной болью. Страданиями. Кровью, привкус которой въелся до отвращения. Даже уборщица, которая вошла в помещение после этих мерзавцев, не спешила мне помогать. В полном тумане и с диким шумом в ушах, я четко расслышала, как она посмеялась надо мной. А я искренне не понимала, за что судьба так издевается надо мной. В чем я провинилась и за чьи грехи несу такое жестокое наказание? В этот день все светлое и живое окончательно похоронилось глубоко в моей душе. Нутро заполнилось тьмой. Сердце билось только ради одной цели, выбраться из этой преисподней, и отомстить человеку, который сломал мою жизнь. Потом я была осторожнее. Стащила с этой же самой кладовой отвертку и даже спала с ней под подушкой. Твердо решила что стану сильной. Пойду по головам. Добьюсь всего и вся. Встану на ноги. Стану богатой и уничтожу своего папашу. Теперь ты понимаешь Райт, за что я так ненавидела его? — нет сил, чтобы просто распахнуть глаза. Только чувствую, как Райт вытаскивает руку из-под моей головы. Как прогибается матрас под его весом, когда он опирается на локоть и нависает надо мной. Через силу. Распахиваю глаза, которые саднят и щипят от слез. На глазах Райта тоже они блестят.