— Я… Мы с Никки любим друг друга. Я ее мужчина. — Сглатываю, унимая дрожь в голосе. Дышу чаще, чтобы барабанящее сердце немного угомонилось. — Вчера она должна была поговорить…
— Замолчите, — Хана перебивает меня. Проходит в гостиную и осматривается. Наверняка, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Возвращается ко мне и хватая за руку, ведет по коридору влево. Первая дверь. Открывает ее и приглашает меня войти. Прежде чем закрыть двери, она снова смотрит по обе стороны коридора и уж, потом только прикрывает ее. Это явно ее личная комната в этом доме, и если девушка привела меня сюда, она явно собирается рассказать мне что-то такое, чего не должен услышать посторонний.
— Вы мне не соврали? — Хана проходит вперед, и садиться за небольшой столик возле окна, которое выходит на задний двор особняка. — То есть я хочу знать, миссис Митчелл правда вас любит и хочет уйти от мужа? — она начинает говорить тише, но я прекрасно понимаю, каждое сказанное ею слово. Прохожу вперед и с ее позволения, сажусь напротив, немного наклоняясь.
— Хочет. И должна была это сделать сегодня утром. А потом приехать ко мне, — немного заикаюсь. Упираюсь руками в стол, подпирая голову, — но я так и не смог ее дождаться. Телефон Николь выключен. И кроме, как искать ее в этом доме я не нашел выхода. Так вы скажете мне, где она? — замолкаю, в ожидание хоть какого- нибудь ответа. Любого. Только, чтобы я успокоился.
— Простите, — девушка откидывается на спинку стула и поворачивает голову к окну, — я давно заметила перемены в миссис Митчелл, но даже не могла предположить, что они из-за мужчины. В последнее время, — Она затихает на мгновение, а потом смотрит мне в глаза, — я поменяла свое мнение о ней. Наверно потому, что она изменилась. Теперь я понимаю, что это благодаря вам. Она очень хороший человек. И вы должны помочь ей. Послушайте, то, что я сейчас скажу должно остаться между нами. Я не могу потерять работу. В моей семье очень сложное положение. Мы с вами не встречались, и я вам не говорила ничего.
— Я не собирался никому рассказывать об этом визите. — Тут же уверяю девушку, чтобы она больше не сомневалась.
— Николь в больнице. Ее забрала скорая помощь вчера днем. — Хана горько вздыхает и молчит. А мое сердце за долю секунды обрывается и падает вниз. Ужас охватывает все нутро. В больнице? Что твою мать могло случиться. По коже пробегает холод. Кровь застывает в жилах, замораживая все. Мои губы, кажется, онемели, потому что я не могу произнести и слова. Сжимаю руки в кулаки, и в тишине комнате слышен хруст костяшек.
— Почему? — Это все, что я в состоянии спросить. Не выдерживаю, подрываюсь на ноги и начинаю маячить по комнате. Девушка продолжает молчать, чем практически доводит меня до состояния безумия. Мне хочется накричать на нее, но понимаю, что агрессия это не выход.
— Послушайте меня, пожалуйста, и поймите, — Хана тоже встает со стула и идет к окну, — я не могу вам рассказать причины того, почему миссис Митчелл оказалась в больнице. Я думаю, если вы поедете к ней, она сама вам все объяснит. А в этом я просто не сомневаюсь. Повторюсь, я не хочу сплетен. Мне нельзя терять работу. Если мистер Клинт узнает, что я с вами говорила по поводу его жены, или вообще, что вы приходили в этот дом и искали ее, боюсь, пострадают все. Поэтому прошу вас, уходите. Николь в Мемориальной больнице Джексона. Это все, что я могу сказать. — Хана окончательно замолкает. И я понимаю, что должен сказать ей спасибо, хотя бы за эту информацию. Мой мозг пока соображает не внятно, чтобы до конца переварить все сказанные ею слова. Подхожу к девушке и кладу руку на ее плечо. Голова поворачивается ко мне, и я вижу добрый взгляд карих глаз.
— Спасибо Хана. Хотя бы за это. — Сжимаю ее плечо пальцами.
— Идемте, я вас провожу, — она отталкивается руками от подоконника и открывает дверь своей комнаты. В очередной раз убеждается, что в коридоре пусто и только после этого машет мне рукой. Иду следом по коридору до самого выхода. Во дворе пусто. Хана тепло улыбается мне, и когда я покидаю крыльцо, говорит мне в спину:
— Я очень надеюсь, что с миссис Митчелл все хорошо, — теребит край своего фартука и даже не поднимает свои глаза на меня, — защитите ее. — Последние слова, и Хана разворачивается и быстрыми шагами заходит в дом, оставляя меня одного.
Состояние полного шока или невменяемости. Я просто не могу разобраться в себе. Странный шум заполонил мое сознание. Сердце то бешено выскакивает, то, кажется, совсем не бьется. И жуткое чувство страха, которое выворачивает мою душу наизнанку. Что твою мать произошло? Как моя девочка очутилась в больнице и почему? И чего боится служанка, раз не смогла рассказать ни одной подробности. Сам не понял, как побежал бегом до машины, чтобы поскорее убраться отсюда и попасть в больницу. Все на автомате. Ключ в замке зажигания. Нога на педали газа. Руки, впившиеся в руль, сами поворачивали его в нужном направлении. Я даже толком не мог здраво мыслить. Все так перемешалось. Полетело к черту в саму страшную и глубокую пропасть. Я думал этого уже не случиться. Да я вообще не понимаю, что, черт возьми, произошло. Разъяренный, от замешательства и неведения, на эмоциях, начинаю со свей силы стучать кулаками по рулю, со всей дури жму на газ. Стрелка спидометра давно перевалила за сто пятьдесят километров в час. Плевать. Самое важное поскорее добраться до больницы и посмотреть в любимые зеленые глаза. Узнать что с ней? В моей голове была целая куча догадок и разных мыслей. И чем дольше я пытался предположить и найти свидетельства своей правоты, тем больше моя голова разрывалась от щемящей боли. Открыл окно, чтобы в салон попал хоть немного свежий воздух. Начал глубоко и часто дышать, практически не обращая никакого внимания на дорогу. Еще немного. Каких-то десять минут и все встанет на свои места. Меня просто трясло, как в лихорадке. Это гребанное время, казалось, тянется чертовски медленно. Минута. Еще одна. Еще. Пока нога не нажимает на тормоз прямо у входа в больницу. Глушу мотор, выскакивая из машины и даже не вытаскивая ключи из замка зажигания. Поднимаю голову и смотрю на знакомую вывеску. Мемориальная больница Джексона. Черт. Воспоминания молниеносно захватывают мое сознание, напоминая, как совсем недавно я бежал в эти двери сломя голову, потому что мой лучший друг умирал в операционной. Никогда не забуду тех ощущений. Той боли в сердце от понимания, что тонкая ниточка заставляла биться его сердце. А уж смотреть на Несс разбитую и вымученную, просто не хватало сил. Я был готов на все, чтобы Дэйм жил. Но ничего не мог сделать. А сейчас я входил в эти двери, на ватных ногах вообще не зная ничего. Брел словно с завязанными глазами в неизвестность. Ледяная капля пота сползла по позвоночнику, а в нос ударил концентрированный запах лекарств, когда я быстрыми шагами практически забежал внутрь больницы. Кишки сжимались все туже и сильнее. Чувство страха и отчаяния въедались в кровь и изводили и без того ноющее сердце. Я был в прострации, замерев посреди холла больницы. Куда идти? Где ее искать? Успокоиться. Дышать глубже. Поворачиваю голову, замечая молодую девушку за стойкой регистратуры. Только она сможет мне сейчас помочь. Мои ноги меня слушаться не хотят, но через силу я шагаю вперед, опираясь руками на стойку, тяжело дыша. Девушка немного испуганно дергается назад, и почти опрокидывает свой стул.