— Это будет зависеть от вас, — сказал Карим, ничуть не пытаясь сыграть на чувствах сановного офицера.
— Вряд ли, — усмехнулся Вольф. — Вы слишком рано взяли меня. Я еще не знаю своего конкретного назначения. Знаю лишь, что нас должны были отправить на восточный фронт после короткого отдыха. Знаю лишь, что наш маршрут должен был лежать через Минск и, возможно, Полоцк. Подробности мне неизвестны. Вы вообще ошиблись, выбрав меня в жертву. Отношение ко мне других офицеров определяется не моей должностью, а высоким покровительством. Что же касается необходимых вам сведений, то ими будет располагать только генерал Кюммель. Однако теперь вам вряд ли удастся повторить трюк с похищением. По всему по этому я не вижу шансов остаться живым.
— Это решим не мы с вами, — ответил Карим. — Но думаю, что шансы слушать Грига и в будущем вы получите лишь в обмен на полную откровенность. Вы хорошо начали наш разговор. Посмотрим, что будет дальше.
На следующий день Карим встретился с отцом Дорофеем и передал ему пароль для руководства итальянского сопротивления: «В синем Риме семь холмов, а в Италии семь полусухих рек». По этому паролю от Карима приняли шифровку для передачи ее в Центр.
Впоследствии выяснилось, что на одном из этапов шифровка была перехвачена противником, но шифр ее оказался таким сложным, что до конца войны она так и осталась для фашистов неразгаданным ребусом.
Однако в белорусских лесах не было никакой сложности с прочтением полученной информации. И вскоре Аня Смирнова при очередной встрече с Юргеном Францем говорила фельдфебелю:
— Очень вероятно, что в Полоцке появится генерал Кюммель. Постарайтесь сразу же сообщить нам об этом.
…Генерал Кюммель появился в Полоцке с большими полномочиями. Он должен был проверить обеспечение секретности при переброске на восточный фронт частей, которыми ему было поручено командовать. Ранее он надеялся, что удастся ограничиться лишь организацией переброски и затем первой же оказией вернуться в Германию либо в Италию, но после дерзкого похищения полковника Вольфа эти радужные надежды пришлось оставить: кто-то должен был рассчитываться за ротозейство, и генерал Кюммель как раз и оказался, как старший по званию, в незавидной роли козла отпущения.
В общем-то, считал Кюммель, особой беды от пропажи Вольфа быть не могло. Полковник располагал лишь устаревшими секретами и наконец-то, к великому облегчению многих, будет наказан за свою чрезмерную гордость. А прибывшие пополнения могут исправить дела на фронте, и даже небольшой успех скорее всего вернет его в Германию или Италию.
Одним из четырех появившихся в городе «спекулянтов» был опытный разведчик, коммунист-чекист Головин. Пока что он старательно держался в тени, хотя «по роли» был «хозяином» открывшейся на рынке антикварной лавки. Он почти не показывался на «рабочем месте» да и в город выходил редко — целыми днями находился на конспиративной квартире одного из подпольщиков. Но как только Франц сообщил о прибытии Кюммеля в Полоцк, Головин прервал свое затворничество и приступил к активным действиям.
Ему уже не раз приходилось появляться в логове зверя. И он, шутя, говорил, что «давно уже выработал манеру разговора с гитлеровцами по душам» и что «души их имеют одну слабую клавишу — страх, к которому они приучены не только нашими победами, но прежде всего самим фашизмом, так что нужно лишь не ошибиться и попасть именно на эту клавишу». Однако на сей раз в разработанном нами плане расчет строился не на страхе врага.
Мы понимали, что добраться до Кюммеля будет практически невозможно. Наученный горьким опытом, противник значительно усилил охрану высоких чинов, а в прифронтовой полосе она достигала и вовсе небывалых размеров. Не только мы, но, пожалуй, и самые ближайшие сотрудники Кюммеля были лишены какого-либо доступа к документам, которыми он располагал. Так что брать на испуг было некого.
При разработке плана операции мы исходили из тех соображений, что, как бы скрытно ни проводилась переброска гитлеровских резервных армий на фронт, где-то эшелонам с живой силой и техникой непременно придется сделать достаточно длительную остановку. Не станет же противник посылать в бой измотанных долгой дорогой солдат, которые к тому же в течение длительного времени из-за конспирации были лишены даже нормальной пищи, элементарных удобств. Нетрудно было предположить, что такая остановка произойдет где-то поблизости от фронта, и это предположение подтвердило появление Кюммеля, явившегося в Полоцк ранее вверенных ему частей. Напрашивался вывод, что генерал лично отвечает за состояние солдат и офицеров резервных армий и прибыл в район Полоцка, чтобы проследить за передислокацией и организацией необходимого им отдыха. В том, что передислокация будет тщательно скрываться, мы не сомневались, но кое-какие сопутствующие ей моменты, по нашему мнению, рано или поздно должны были вылезти наружу, проясниться. Выяснению таких моментов и посвятил все свое время Головин.