Ужасает рассказ педагогов детского дома имени Ленина о первой встрече с оккупантами. Сначала они услышали команду остановиться на дороге, по которой брела колонна детей. Неожиданно гитлеровцы стали совать в руки ребят хлеб, шоколад, другие угощения. Изголодавшиеся малыши потянулись к «подаркам», но после того как отклонили затворы фотоаппаратов, у детей все отняли. Оказалось — фашистам нужно было инсценировать радушную встречу их местными жителями, даже детьми.
Через несколько месяцев, когда детдом уже расположился в своем старом, разграбленном варварами здании и испытывал большой недостаток в продовольствии, несколько мальчишек двенадцати-четырнадцати лет разошлись по соседним хуторам в надежде трудом заработать кусок на пропитание. Новый порядок счел их действия преступными, дети были силой согнаны обратно и в наказание избиты на глазах у всех ребятишек. Впрочем, бесновавшимся палачам оказалось этого недостаточно, и они стали палить поверх детей из ручного пулемета, давая понять, что в следующий раз за подобные «проступки» последует расстрел.
Волной негодования прокатилось среди партизан известие о варварском отношении гитлеровцев к детям, которых судьба и без того наказала, лишив их родителей. Мы не могли оставить детей без заботы. Было предпринято все возможное, чтобы обеспечить детдом пропитанием, одеждой, дровами на зиму.
Гитлеровцы, конечно же поняли, кто взял шефство над ребятами. Поначалу они лишь всячески осложняли наши действия, даже устраивали засады на подступах к детскому дому. Но в конце концов противник решил повести более изощренную игру: внешне он ослабил наблюдение над домиком в лесу, зато предпринял попытку внедриться к нам через детдом. Однако и здесь врагу не удалось достичь цели: «Неуловимые» перевели детей в зону, контролируемую партизанами, куда не могли дотянуться грязные руки гестапо.
Спасение детского дома — лишь одна из страниц биографии подразделения, командовать которым был назначен младший лейтенант Иван Павлович Комлев. Комиссаром отряда был Иван Григорьевич Юхно, начальником разведки — Петр Сташкевич, начальником штаба — Сергей Лубянников.
Организуя по заданию подпольного райкома партии спасение детского дома, мы понимали, что враг постарается помешать выводу детей в партизанскую зону. Значит, нужно направить противника по ложному следу. Задание было поручено отряду Комлева, где за его исполнение взялся по рекомендации командира и начальника разведки Сергей Лубянников.
Прежде всего надо было «известить» врага о более поздних сроках нашей операции, снабдив эту версию твердыми «доказательствами», в которых он не усомнился бы.
По разработанной «легенде» требовался курьер, которому гитлеровцы поверят. Предложение использовать нашего разведчика в качестве «перебежчика» мы отклонили, потому что, во-первых, не были уверены, что враг попадется на этот крючок, и во-вторых, не имели права рисковать человеком. Решено было искать курьера среди тех, кто действительно верой и правдой служил немцам, был у них на хорошем счету.
Разведчик отряда «Сокол», служивший на станции Ветрино стрелочником, информировал нас, что в местной унтер-офицерской школе среди персонала есть подходящая кандидатура. Безусловно, главная наша надежда была на ветринских подпольщиков, в последнее время зарекомендовавших себя опытными бойцами. «Сокол» в целях конспирации должен был оставаться в стороне.
Сергей Лубянников отправился в Ветрино и там встретился с местным подпольщиком Устюжиным. Признаться, он был немало удивлен, когда тот сообщил ему, что какой-то служащий унтер-офицерской школы выражает страстное желание примкнуть к партизанам. Неужели повезло? Человек, которого он должен был найти, сам шел навстречу…
— Его зовут Алексеем, — рассказывал Устюжин. — Горит желанием драться с фашистами. Натаскал ко мне в сарай оружия, патронов, гранат. Говорит, что в последнее время немцы стали не доверять ему и он опасается ареста. Просит перебросить его в отряд.
— Как познакомился с ним? — спросил Сергей.
— Не беспокойся, стал успокаивать Устюжин, — не первый день воюю. Познакомился давно. Сначала присматривался. Он первый разговоры начал, я долго молчал в ответ. Он меня в трусости обвинять стал.
— Немного для того, чтобы поверить ему, — сказал Сергей.
— Ты думаешь, я словам поверил? — обиделся Устюжин. — Я делам поверил. Ну сам подумай: однажды арестовали наших двоих, посадили в школьный флигель, я сказал ему об этом, так он ночью часового убил и выпустил товарищей. Причем знаешь, как рисковал? Сам их провел по улицам к нужному дому, патрулям пароль говорил, их и пропускали.