Эстонец Эдмунд прямо сказал:
— Нельзя покорно ждать, пока с нами расправятся поодиночке. Надо самим добывать оружие и мстить врагу. Силы и возможности есть. Днем будем делать вид, что мы довольны новым порядком, а ночью расквитаемся за все.
Первую винтовку ребята добыли во взорванном дзоте. Поначалу из нее тренировались в стрельбе, благо патронов хватало. Но однажды около их «полигона» оказался фашист, и Сергей Дикович использовал «учебный» патрон по прямому назначению. Подпольная комсомольская организация открыла свой боевой счет.
К тому времени в ее составе насчитывалось около двадцати членов, и среди них — шестнадцатилетняя Клава Нилова, которая уже в скором времени стала опытной партизанской разведчицей.
Комсомольцы собрали детекторный приемник, по которому регулярно слушали Москву, добыли в гарнизоне Воропаево пишущую машинку и размножали на ней сводки Информбюро. Вместе со сводками среди населения распространялись листовки.
Но дела комсомольцев этим не ограничивались. Накануне 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции молодые подпольщики спилили все телефонные столбы между Шарковщиной и Воропаево, сожгли железнодорожную станцию в Полово.
Результаты этих операций ощутили на себе не только враги, их заметили и жители района. Фашисты почти напали на след мстителей, и подпольщики-коммунисты решили, что ребят срочно необходимо переводить на нелегальное положение или, во всяком случае, убрать из тех населенных пунктов, где рыскали по пятам комсомольцев фашистские ищейки.
Познакомившись с боевым счетом комсомольцев, с тем, как четко были организованы и проведены их операции, мы с согласия подпольного райкома партии решили сделать их костяком отряда, укрепив его испытанными бойцами и назначив туда опытного командира. Выбор пал на старшего лейтенанта Петра Николаевича Широкова, который участвовал еще в обороне Москвы и с первых дней был включен в состав московского отряда органов Госбезопасности СССР особого назначения, из которого, как уже говорилось, впоследствии и выросла бригада «Неуловимые».
Комиссаром отряда был назначен лейтенант Смирнов Н. Д., начальником разведки — Ким Антипенко, который за короткое время подготовил восемь опытных партизанских разведчиков, в том числе и Клаву Нилову.
Клава… Давно ли сидела она за школьной партой, давно ли плакала над романами Тургенева, вздрагивала по ночам, тревожась, как бы не пропустить рассвет? А вот, поди-ка, теперь — лучшая разведчица отряда. Какую бурную, стремительную школу жизни вынуждала проходить юношей и девушек война!..
В подполье Клава проявила себя не только бесстрашным, но и умелым бойцом и разведчиком. Она хорошо знала оружие, правила конспирации, не терялась в сложных и рискованных ситуациях. Азам партизанской науки она училась у «дяди Васи» — раненого политрука, который скрывался у них в доме с первых дней оккупации. Выздоровев, дядя Вася ушел в ряды народных мстителей, а Клаве оставил много ценных советов по организации подполья.
Смелой и дерзкой была операция комсомольцев по взрыву аппаратной на телеграфе. Установить мину вызвалась Клава. Она доказала свое право на это умелым обращением с часовым механизмом взрывателя. По замыслу мстителей механизм должен был сработать в то время, когда телеграфист начнет свой ежевечерний сеанс. До этого аппаратная охранялась только дежурным, и проникнуть в нее труда не представляло.
За полчаса до появления телеграфиста Клава с миной под ватником пришла на телеграф.
— Ганса еще нет? — спросила она у дежурившего полицая.
— Скоро будет. — Полицай явно скучал на своем посту и был не прочь поболтать с хорошенькой девушкой, чтобы скоротать время вахты.
— Я подожду его? — спросила девушка.