Одним из таких батальонов командовал уроженец деревни Сухой Бор Полоцкого района, коммунист Павел Ермолаевич Гуков. Сжатый в кольцо город, несмотря на непрерывные бомбежки и артобстрелы, несмотря на многократно превосходящие силы противника, сражался отчаянно. За несколько дней личный состав истребительного батальона, которым командовал Гуков, сменился дважды. Люди не щадили жизни в борьбе с захватчиком. Был момент, когда из всего подразделения в живых остался только командир.
Первый секретарь Полоцкого райкома партии Новиков поручил Гукову вновь создать батальон и отныне именовать его отрядом внутренней охраны. Николай Акимович Новиков посоветовал при этом опереться на местное население, и формирование началось в основном из жителей Арлейского и Васильевского сельсоветов. Тогда же секретарь райкома партии сообщил Гукову, что его отряду придется остаться в тылу врага для ведения партизанских действий, и дал необходимые в этих случаях инструкции.
Надо было подготовить людей, определить места дислокации и способы связи с партийным подпольем, но новый штурм противника не оставил времени для этого. На рассвете 15 июля 1941 года отряду внутренней охраны пришлось принять бой с гитлеровскими войсками, наступавшими со стороны Второй Баравухи.
Город горел. Беспрерывные бомбежки не давали возможности как следует закрепиться на линии обороны. Гуков успел провести короткое совещание с коммунистами отряда Тимофеем Дроздовым, Петром Дроздовым и другими, но в результате боя против лавины атакующих гитлеровцев потерял связь с ними и, оказавшись с десятью бойцами из местных жителей отрезанным от основных сил отряда, принял решение распустить бойцов по домам, а сам отправился в Васильевский сельсовет с целью разобраться в обстановке.
Впоследствии Павел Ермолаевич с радостью узнавал при встречах многих бойцов отряда внутренней охраны в бригаде «Неуловимые».
Но в те дни обстановка сложилась удручающая. Особенно тяготило Гукова то, что он потерял связь с подпольным партийным руководством. Он считал: восстановить ее в прежнем виде можно лишь в Полоцке и, несмотря на немалый риск своего появления в городе, где Гукова знали как коммуниста и командира истребительного батальона, решил отправиться в районный центр.
По району, заходя во все встречавшиеся по пути деревни (вдруг повезет и он встретит кого-нибудь из товарищей!), Гуков передвигался открыто, используя «пробелы фашистского воспитания». В те дни большинство гитлеровцев, безоговорочно веривших пропаганде Геббельса, наивно полагали, что в наших школах было запрещено изучение немецкого языка, и человек, говоривший по-немецки, неизменно вызывал у них доверие. Гукову в этом смысле повезло: он довольно неплохо знал язык.
К тому же гитлеровцы почему-то были убеждены: если у человека есть паспорт, то его владелец не принадлежал Красной Армии и, соответственно, не воевал. У Гукова паспорт был. Он вырвал из него страницу со штампом прописки и, используя то же неведение гитлеровцев в отношении правил нашего паспортного режима, при необходимости мог называть любое место своего жительства.
Конечно, гестапо вскоре исправило ошибку собственной пропаганды, искоренило подобную наивность солдат и офицеров вермахта, но в первые дни оккупации она позволяла подпольщикам почти беспрепятственно перемещаться по району.
На пути в Полоцк Гуков прошел многие деревни Сестринского сельсовета, где исподволь интересовался обстановкой в Полоцке. К сожалению, он так никого и не встретил из соратников по отряду, но у знакомых учителей выяснял о тех, кто остался в Полоцке: как они ведут себя при оккупантах.
Так, он выяснил, что заместителем бургомистра города является бывший заведующий полоцким районо Степан Васильевич Суховей. Представление Гукова об этом человеке никак не вязалось с тем, что он стал служить немцам. Бывший капитан пограничных войск, участник финской кампании, С. В. Суховей по возрасту вышел в запас и занимался перед войной сугубо гражданской деятельностью, где всегда проявлял принципиальность и честность.
Павел Ермолаевич решил непременно повидаться с Суховеем и встретился с ним не в его новом рабочем кабинете, а в толпе на базаре.
Степан Васильевич поздоровался с Гуковым радушно и лукаво усмехаясь, стал обрисовывать обстановку в городе, как бы случайно упоминая тех оставшихся в Полоцке товарищей, кому Гуков мог доверять. Было понятно, что Суховей занимает свой нынешний пост по специальному заданию, но, к сожалению, он намекнул на то, что никакой связи с руководством пока что не имеет. Он предупредил Гукова об опасности посещения старой квартиры, которую разгромили гестаповцы по доносу предателя, и посоветовал ему остановиться в семье бывшего директора школы Палашенко.