— Слушаюсь, господни оберштурмфюрер, — желая поскорее отделаться от неприятного разговора, покорно ответил жандарм. — Все исполню, как вы велите.
До того дня, когда Семен Васильевич Лазарев стал бойцом отряда «Неуловимых», оставалось еще немало времени. Но этот день мог бы вообще не настать, если бы не четко выработанная система взаимодействия оперативно-чекистского отряда с подпольем. Взаимодействуя с подпольем, мы могли при необходимости сами творить ситуацию, а не подлаживаться к ней, использовать те детали обстановки, которые до сего времени противник считал выгодными для себя. Именно от подпольщиков мы впервые услышали о человеке, который исчез из тюрьмы и которого безуспешно разыскивает гестапо. Потому и решено было прийти разыскиваемому гестапо человеку на помощь.
К этому времени наш отряд заметно разросся, и у Корабельникова, кроме пришедших из-за линии фронта разведчиков, появились помощники из числа местного населения.
В короткий срок опытной разведчицей стала полоцкая комсомолка-подпольщица Аня Смирнова. К этой полной риска и требующей незаурядного мужества и ума деятельности она бесстрашно приступила с первых же дней оккупации города. В целях конспирации, чтобы усыпить бдительное око гестапо, Аня Смирнова поступила на работу в городскую комендатуру, где перед ней открывались немалые возможности получать необходимые подполью сведения о противнике.
Тогда же она примяла активное участие в освобождении из-за колючей проволоки наших военнопленных. Способ проведения этих маленьких операций подсказало в то время знание обстановки. Гитлеровцы на первых порах в пропагандистских целях практиковали выдачу заключенных родственникам. Особых документов, доказывающих родство военнопленного с местным жителем, не требовалось. Так что при желании и некоторых актерских данных им мог стать любой из находящихся в лагере.
Выезжая в Первую Баравуху, где располагался лагерь военнопленных, Аня «разыскивала» своего «родственника» и неизменно «находила» его. Дальше следовали униженные мольбы, слезы. В каких-то случаях охрана лагеря поддавалась на них и отпускала узника под расписку «двоюродной сестры». При следующих поисках приводилось менять внешность, избегать встречи с тем же подразделением охраны, иногда использовать не мольбы, а примитивную взятку, которая, кстати, срабатывала вернее и лучше.
Многие из освобожденных Аней и ее подругами военнопленных впоследствии становились нашими бойцами.
В 1942 году Аня Смирнова, приняв партизанскую клятву, стала бойцом нашего оперативно-чекистского отряда, одним из самых способных и надежных наших разведчиков.
Я вспомнил сейчас об Ане Смирновой, потому что именно ей было поручено одно из связанных с этой операцией заданий. Эта операция была не первой, в которой Аня Смирнова принимала участие по заданию командования «Неуловимых», но эта операция показательна именно своей четкой разработкой и умелыми действиями исполнителей.
На первый взгляд задача найти человека в большом городе, имея лишь приметы, может показаться невыполнимым делом. Но это не совсем так. Поскольку незнакомец не вышел на связь ни с подпольем, ни с нами, то явно напрашивались три возможных варианта: смерть, застенки или болезнь, и безнадежным оказывался только первый из них. Два других при всех сложностях давали надежду на удачный поиск.
Именно на них мы и сосредоточили свое внимание Если тот, кого мы ищем, вновь схвачен врагом, следы его надо искать в полоцкой тюрьме. В случае болезни его предстояло искать либо в больницах, либо в тайном, облюбованном им самим, убежище.
Наша разведчица получила четко сформулированное задание.
Сама Аня владела необходимыми для разведчика качествами — педантичностью, спокойствием и рассудительностью. Она ничего не делала второпях, не обдумав заранее, в общении с людьми умела больше слушать, чем говорить, цепко держала в памяти детали многих разговоров, точно находила исходные их посылки и, сопоставляя разрозненные, казалось бы, факты, точно и быстро приходила к истине.
Проще всего было проверить городские больницы: не так уж их много уцелело после бомбежек, и пациентов в них тоже было мало — местное население предпочитало лечиться пусть примитивными, собственными средствами, только бы не сталкиваться лишний раз с фашистскими властями, не навлекать на себя гнева или ненужного подозрения.
Аня довольно легко свела знакомство с обслуживающим персоналом, и среди обычных жалоб на жизнь услышала все необходимое о пациентах. Нужного человека ни в одной из больниц не оказалось.