Мы, конечно, лишь строили предположения, но вскоре они и впрямь стали очень похожими на правду — подавленный, ошеломленный происходящим Юрген рассказал, что дочь его, судя по всему, втайне от него находится где-то возле Полоцка. Ее будто бы видели в Минске, откуда она отправилась два дня назад, но до сих пор не добралась к отцу, хотя времени прошло больше чем достаточно. Фельдфебель высказал было опасение, что дочь, возможно, попала в руки партизан. Однако было похоже, что он сам мало верит в это, поскольку поезд, на котором выехала дочь, добрался до Полоцка благополучно.
Мы в то время не могли в точности знать, прав или не прав в своих предположениях Юрген, а сами, не откладывая, провели собственный анализ всех поступавших к нам данных о происшествиях на железнодорожной ветке, ведущей из Минска в Полоцк.
Если исчезновение дочери Юргена было делом рук Фибиха, то искать ее надо было не далее Оболя, за которым власть оберштурмфюрера кончалась, а он вряд ли стал бы привлекать к этой акции своих коллег из соседнего района. Точно так же можно было исключить вероятность тайной переправки девушки в Полоцк, где Юрген имел возможность навести о ней справки.
Наша разведка достоверно знала, что двое суток назад в Оболе был задержан пассажирский поезд и специальная группа гестапо прочесала состав с целью проверки документов. В результате было задержано по разным причинам около двадцати человек.
Других подробностей мы не имели, но логика подсказывала — если Фибих решил изолировать дочь Юргена, то скорее всего он сделал это в расположенном неподалеку от Оболя гарнизоне.
У нас в эти дни хватало и собственных дел. Одна за другой выходили группы на выполнение заданий. Но после тщательной и подробной разведки приобольского гарнизона пришлось всерьез задуматься и о поиске резервов для нападения на него.
Это была дерзкая в общем-то акция, которую мы — Глезин, начальник штаба «Неуловимых» Алексей Николаевич Кривский, Корабельников и я — горячо обсуждали всю ночь, совершенно не уверенные, что и к утру утвердим ее план. На каждое сомнение надо было разработать ответное действие, которое бы или подтверждало, или опровергало его, и таких сомнений набралось немало. И все же к утру, несмотря на внешнюю безрассудность операции, мы были уверены, что продумали все, что логически и теоретически она исключает всякие жертвы с нашей стороны.
Приобольский гарнизон располагался на месте бывшего лесопильного завода. Два длинных барака были наспех переоборудованы под казармы для солдат, а между ними разместилось здание комендатуры, одно из помещений которого занимали офицеры. Собственно, Оболь с его гарнизоном давно привлекал наше внимание своей необычностью. Местное население, за исключением нескольких предателей, было выгнано из расположившегося рядом хутора, и назначение гарнизона оставалось для нас неясным. Однако, удаленный от коммуникации, не имевший особых складов или других объектов для наших диверсий, не принимавший участия в карательных акциях, этот гарнизон не мешал нам, и при обилии других заданий руки до него долго не доходили. И вот, наконец, настал и его черед.
По данным разведки, гарнизон регулярно, дважды в месяц, снабжался продуктами, которые, как правило, привозили в него на машинах, но во время распутицы на грунтовой дороге это делалось с помощью подвод самими полицаями.
Подъезды к гарнизону охранялись несколькими дзотами и немаскированными огневыми точками. Но в общем-то гитлеровцы чувствовали себя здесь достаточно спокойно и сами нередко нарушали эту маскировку — наши разведчики не раз видели, как они, потягиваясь, выходили из дзотов, располагались в относительной близости друг от друга.
Прямая атака на такой гарнизон наверняка закончилась бы большими жертвами с нашей стороны. Кроме того, мы должны были во что бы то ни стало оставить в неприкосновенности небольшое здание у левой казармы, которое, по наблюдениям разведки, оказалось на поверку маленькой гарнизонной тюрьмой.
Погода благоприятствовала нам. Затяжные дожди расквасили дорогу к гарнизону, сделав ее непроходимой для автомашин, и очередная доставка продовольствия должна была совершиться на запряженных лошадьми подводах.
Подвод было пять, и лошади тащили их с трудом. Еще издали, от дзота, охранники радостно замахали руками сидевшему на передней подводе «полицаю», но при подъезде все же потребовали документы. Сопроводительные бумаги были в порядке.