Как-то на заседании Полоцкого подпольного райкома партии, где присутствовали мы с Глезиным, секретарь райкома Николай Акимович Новиков, выслушав мой отчет, сказал с улыбкой:
— Я тут запутался с вашими подразделениями. Как назывался ваш отряд первоначально?
— Официально — отряд П., — ответил Глезин. — Полностью — отряд Прудникова. Нас так зовут партизаны и местные жители.
— Сколько у вас сейчас отрядов? — спросил второй секретарь райкома Георгий Сергеевич Петров.
— Шесть, — сказал я.
Я поделился с партийным руководством просьбой партизан считать нас бригадой, выразил убежденность, что такая структура будет соответствовать реальному положению вещей.
Посовещавшись, райком принял решение о наименовании нашего соединения бригадой М. С. Прудникова. Позднее мы стали называться «Неуловимыми».
Конечно, базовым по-прежнему оставался отряд москвичей, перешедших линию фронта 5 марта 1942 года. В бригаде этот отряд являлся штабным — отсюда исходила координация действии «Неуловимых», разработка наиболее важных операций; здесь же проводились различные совещания командиров, комиссаров, начальников разведок.
Вспоминаю, как в конце 1942 года мы получили одновременные сообщения от подпольщиков «Мститель» и «Пресс» из Полоцка и подпольщиков «Быстрая» и «Добрый» из Невеля о выходе двух фашистских карательных колонн — полоцкой на север и Невельской на юг. Обобщая, суммируя эти данные, мы обратили внимание, что колонны противника двигаются… навстречу друг другу. Это обстоятельство и решило тактику необычного, встречного боя.
Дневное время для организации боевого столкновения с врагом исключалось, поскольку наши перемещения могли быть обнаружены, прежде всего с самолетов. Исключался также затяжной бой, ибо силы были слишком неравными. И все же мы убедились, что благоприятная обстановка позволяет нам нанести удар первыми. Срочно были созданы две группы во главе с Веденеевым и Кривским. Каждой из них предстояло с наступлением сумерек нанести удар по «головам» северной и южной колонн и затем, как только противник развернется в боевой порядок для отражения удара, отойти параллельными курсами в западном направлении. Веденеев поначалу высказал сомнение в целесообразности такого маневра, считая, что нужно не идти навстречу противнику, а отходить от него, сохраняя личный состав. Однако бывший пограничник Кривский сразу понял меня, оценил преимущество именно такой тактики отхода.
В дальнейшем наш расчет полностью оправдался. Северная и южные колонны, открыв огонь по уже бесследно исчезнувшим партизанам, на протяжении всей долгой ночи остервенело воевали друг с другом, и к утру более мощная северная колонна оттеснила южную, нанеся ей огромный урон… Когда же немцы разобрались в ситуации, им осталось лишь подсчитывать убитых и уничтоженную технику.
Потери партизан были минимальными.
Здесь еще не время подводить итоги боевых действий
бригады, но одна цифра говорит сама за себя: за время пребывания на оккупированной земле «Неуловимыми» была проведена почти тысяча операций, каждая из которых была своего рода уникальной, неповторимой, которая наносила урон врагу и множила число наших побед, укрепляла наши силы в справедливой и святой борьбе против захватчиков.
2. НОЧНОЕ СОЛНЦЕ
Наши разведчики получили задание штаба «Неуловимых» найти подходящий объект для новой операции.
Вскоре такой объект был назван. В северной части Полоцка, недалеко от железнодорожной ветки на Бигосово, располагалась нефтебаза. Ее громадные резервуары обеспечивали горючим не только местный гарнизон, но являлись мощным резервом фронта. Наша авиация многократно пыталась разбомбить этот важнейший объект, но безрезультатно — тщательная маскировка «под лес» делала нефтебазу невидимой с воздуха, и горючее из ее хранилищ продолжало питать германский фронт.
Центр не требовал от нас уничтожения нефтебазы, понимая чрезвычайную сложность такой задачи. Однако тот интерес, который он постоянно проявлял к ней, подсказывал нам: как только мы почувствуем себя достаточно сильными для этой операции, ее надо незамедлительно провести.
Через некоторое время мы разработали план уничтожения полоцкой нефтебазы. Первым приступило к осуществлению плана подполье.
По его заданию житель села Пастушки Полоцкого района Константин Викентьевич Косач занялся выяснением обстановки на нефтебазе. У него был необычный псевдоним «Смородина», который выбрал, учитывая свою любовь к этой ягоде. Константин Викентьевич был опытным бойцом, работал в подполье еще в 1918 году. По информации, выданной им начальнику разведки отряда Корабельникову, можно было понять, что перед нами стоит нелегкая задача.