Маршрут отхода был разработан с той же тщательностью, что и сама операция, и был осуществлен, к счастью, без осложнений.
Шеф «СД-Полоцк» Фибих смотрел на зарево из окна своего кабинета. Грохот взрыва разбудил его, и поначалу оберштурмфюрер не хотел верить в худшее, но срывающийся от волнения голос адъютанта сообщил по телефону о катастрофе, об истинных размерах дерзкой акции партизан едва ли не в центре столь тщательно охраняемого города.
Двое суток бушевал пожар в Полоцке, и ни о чем другом в эти дин шеф гестапо думать не мог. Взрыв нефтебазы был для него ошеломляющим ударом. Он ждал разжалования, суда, даже отправки на фронт. Но начальство пока что не торопилось с разбирательством, и часы для Фибиха тянулись нескончаемо долго.
В очередном приказе из Берлина Фибих усмотрел ту холодность, которая, чем дальше размышлял о ней оберштурмфюрер, тем больше выявляла скрытую угрозу. Положение следовало понимать так: его начальство планировало массированное наступление на партизан. Эта кампания должна была охватить огромную территорию на всем протяжении Витебского треугольника. Однако уже сейчас начальство ждало от Фибиха решительных действий в подведомственном ему районе. От него требовали жесточайшим образом рассчитаться с партизанами за взорванную нефтебазу.
Гестаповец почти стопроцентно был уверен, что операцию на нефтебазе осуществили «Неуловимые». Те самые «Неуловимые», которые уже гвоздем сидели у него в голове, которые столь легко и быстро разгромили школу карателей под Оболем, те самые, которые едва ли не ежедневно совершали диверсии на коммуникациях, те самые, к которым, как подозревал Фибих, ушел, черт бы подрал всех этих олухов охранников, неуловимый Дорохов.
Фибих отчетливо понимал, что начальство лишь потому не отстраняет его сейчас от дела, что новому человеку на этом месте пришлось бы начинать все сначала, заново входить в обстановку, тогда как он уже достаточно ориентировался в ситуации и мог, в случае надобности, дать полный, исчерпывающий ответ. На его карте, словно проклятое место, словно лепрозорий, давно был очерчен жирный красный круг, внутри которого адъютант четко написал: «Неуловимые».
Но круг кругом, однако из трех запланированных гестапо акций против «Неуловимых» одна уже провалилась. Вторая была рассчитана на длительный срок и не вызывала такой тревоги Фибиха. С третьей Фибих настойчиво торопил Майзенкампфа, хотя как разведчик и сам знал, что поспешность здесь может оказаться губительной.
В его власти и силах было провести собственную карательную операцию и попытаться разбить «Неуловимых» в бою, но до сих пор Фибих не торопился с этим, надеясь на крупную летнюю кампанию. Теперь же он решил прибегнуть и к этому кардинальному методу, чтобы выдрать, наконец, из своего сердца даже само понятие «Неуловимые», как выдирают занозу.
Разносами и приказами оберштурмфюрер заставил медленно вращающуюся гестаповскую машину в Полоцке увеличить обороты до максимума.
3. БОЙЦЫ БЕЗ ОРУЖИЯ
Огромную помощь партизанам оказывали многие простые люди, которых смело можно назвать бойцами без оружия. Среди них — Мария Филимоновна Бердошевич, жительница деревни Боровцы Бельского сельсовета Полоцкого района, малограмотная женщина, прекрасно освоившаяся в сражающемся подполье, всегда находившая возможность «обыграть» врага. Это и Нина и Фекла Поздняковы, работавшие в полоцком госпитале, и Мария Дроздова, устроившаяся на немецкую кухню в Первой Баравухе, и Зинаида Петровна Астапенко — «Яблоня», муж которой работал на железной дороге водителем дрезины, благодаря чему она имела доступ к составам, формировавшимся на станции… Этот список можно было бы продолжить, но в него, к сожалению, не попали бы многие безымянные наши помощники, ибо не всегда разведчику или партизану удавалось познакомиться с подпольщиком поближе, часто для них «визитном карточкой» был пароль.
Моим приказом по бригаде командиром очередного, вновь созданного отряда был назначен Алексей Афанасьевич Щербина — бывший старший лейтенант Красной Армии, украинец по национальности, попавший в окружение вместе с разрозненными группами своей части и, несмотря на смертельный риск, так и не выпустивший из рук оружия. После встречи с бойцами «Неуловимых» и обязательной предварительной проверки Алексей Афанасьевич был включен в личный состав нашего соединения. Он был человеком добродушным, обладал великолепным чувством юмора, который заставляет люден смеяться заразительно и без обид, даже если шутка направлена на тебя самого.