Юрген Франц с трудом унял свое волнение (нервы, проклятые нервы!), сказал:
— Напишите, как все было. Пока вы будете писать, я кое-что объясню вам. Ваш шаг — безумие. За мной следят. Поэтому я не ответил женщине. Как хотите, но даже у риска есть границы.
— Границы есть у всего, — незамедлительно ответил Котвич, тем временем старательно излагая на бумаге историю с «ограблением». — И у риска, и у осторожности. Только у трусости их нет. Трусость всегда беспредельна. Как и страх.
— Повторяю — за мной следят! — прошептал Юрген.
— Вы со слишком большим почтением относитесь к собственной персоне, — усмехнулся Котвич. — В фашистской Германии следят не только за вами, а за всеми поголовно. Вы, наверное, не забыли человека по фамилии Дорохов? Так вот — он тоже немец, иза ним тоже — уж будьте уверены — следили.
— Пока что мне просто нечего вам сказать. — Юрген, похоже, успокаивался. — Ходят упорные слухи о какой-то крупной карательной кампании. Но, кроме слухов, я вряд ли что-нибудь сумею узнать о ней. Скажите, ради бога, как моя дочь?
— Все в порядке, — ответил Котвич. — Передает вам привет. Я скоро закончу свое сочинение, — поторопился заверить он. — Нам нужны точные сроки начала кампании.
— Боюсь, что мне не удастся узнать этого, — засомневался Франц, нервно теребя какой-то клок бумаги.
— Вам достаточно узнать, когда в Полоцк привезут листовки для устрашения партизан, — стал инструктировать Котвич. — Примерный их тираж. Выяснить, в какие районы и какая именно их часть будет направлена. А главное, сообщить нам о приказе, запрещающем отлучки офицеров из гарнизонов. Это не сложно?
— По-моему, нет.
— Я тоже так думаю. Но учтите, это очень важно, — подчеркнул Котвич. — Мы должны получить информацию своевременно. Иначе нет никакого смысла рисковать ни вам, ни мне.
— Но… — неуверенно, с сомнением начал Франц. — Такие отпуска для офицеров частей в районе Оболя уже запрещены с будущего понедельника. Однако, по-моему, это вовсе не свидетельствует с подготовке крупной кампании.
— Это тоже кое о чем свидетельствует, — не согласился с ним Котвич. — Ну вот! А говорили, нам нечего сообщить.
— Никогда бы не подумал, что такие данные могут представлять интерес, — удивился Юрген. И все же…, хотя вы и упрекаете меня в трусости, чем закончится ваш сегодняшний визит ко мне?
— О, это очень просто. Вы получите мое заявление, — объяснил Котвич. — Отнесете его к Вюрцу. Скажете, что не знаете, с какой стороны подступиться. А Игорь Штольц сегодня же выедет в Минск и, может быть, погибнет по дороге… Как видите, мы не переходим границ риска. А к границам осторожности приближаемся вплотную.
— Я бы не хотел, чтобы вы считали меня трусом, — взволнованно заявил Франц. — Чтобы так охарактеризовали меня моей дочери. Я просто не знал, с какого конца подступиться…
— Ничего, — утешил Котвич. — Бывает На первый раз объясним это вашей неопытностью, согласны?
Постепенно в штабе бригады накапливалась информация о готовящейся попытке в который раз атаковать партизан со стороны Дохнаров. Через несколько дней с помощью Юргена Франца нам удалось-таки выяснить примерные силы противника, сосредоточенные против нас на этом направлении. Решив принять бой, именовавшийся в моем дневнике как «Бой прикрытия», мы постоянно уточняли и детализировали его план, обеспечивающий основным силам бригады маневр с заходом в тыл атакующего противника.
Оберштурмфюреру Фибиху в эти дни тоже было не до отдыха. Задумав перед летней кампанией разгромить одно из партизанских соединений — «Неуловимых», он понимал, что эта операция станет либо его звездным часом, либо закатом его карьеры. Взаимодействуя с общевойсковым командованием, гестаповец добился сосредоточения в районе Оболя больших сил.
Но теперь он, наученный горьким опытом, смертельно боялся какой-нибудь неожиданности, непредвиденного осложнения, большими мастерами устраивать которые доказали свою способность бойцы «Неуловимых». Боялся и не мог предусмотреть ее. По всем известным ему законам стратегии и тактики вероятность полного разгрома партизанского соединения после массированного на них наступления была максимальной. Ему страстно, как никогда прежде, хотелось победы, хотелось в грядущей летней кампании быть главным консультантом по борьбе с партизанами в масштабах огромного района, а может, чем черт не шутит, и всей Белоруссии.
До операции оставались буквально считанные дни.