— Ему надо немного прийти в себя, — ответил Кауфман, внимательно рассматривая Шуру. — Немецкие офицеры должны знать, о чем они могут и о чем не могут разговаривать с девушками. Есть вещи, о которых говорить с девушками не принято.
— Вы пугаете меня. — Шура положила вилку. — Правда, я не на шутку встревожена.
— Разве вам есть чего бояться? — Кауфман улыбнулся. — Успокойтесь, милая фройляйн, просто у Гердта немножко сдали нервы. Это бывает. Кстати, не могу одобрить ваш выбор. В этом городе есть офицеры, более достойные внимания такой милой, очаровательной девушки.
— Блекер назвал вас своим другом, — напомнила Шура. — Он не ошибся?
— А вы сейчас назвали его уже не Гердтом, а Блекером. Это мне нравится. — Кауфман промакнул салфеткой губы и вновь положил ее на колени. — Среди моих друзей есть даже законченные болваны.
— Давайте сменим тему, — попросила Шура. — Мне это слышать неприятно.
— О! — похвалил Кауфман. — Вы не только красивы, но и благородны. Я постараюсь сделать все, чтобы найти этого загадочного Роберта.
— К сожалению, я не могу долго находиться здесь, — сказала Шура. — Меня ждут дома дела о наследстве, и я непременно должна вернуться, причем как можно скорее.
— Ну что ж, — улыбнулся Кауфман, — я сам укорочу себе удовольствие видеть вас и потороплюсь с розысками.
В этот момент вернулся Блекер. Подойдя к столу, он попытался пошутить:
— Меня уже ждут здесь?
— Конечно, Гердт! — покровительственно отвечал Кауфман. — Наша дама откровенно скучала без тебя. Верно, фройляйн Анна?
Несколькими часами позже, вновь за столом лавки, где была беспорядочно разбросана холостяцкая закуска и стояла початая бутылка, Григорий докладывал Вальтеру:
— Генерал Полдиг. Находится в экспедиционной поездке по неизвестному маршруту. Время возвращения также неизвестно. Новый контакт с неким Кауфманом.
Выйдя из лавки, он направился в пансионат, в свою комнату, где взял полотенце, намереваясь принять душ. В душевой уже привычными движениями Григорий вынул два кирпича и позвал:
— Шура?
— Слушаю, — с готовностью ответила девушка из-за стены.
— Тебя благодарят за информацию. Но предупреждают: Кауфман — человек очень опасный.
— И все же играть надо с ним, — сказала Шура. — Именно с ним, а не с Блекером.
— Ты уверена?
— Да. После того, как я «проговорилась» за обедом, Блекер стал крайне осторожен. Он боится Кауфмана. К тому же, как я поняла, Кауфман знает гораздо больше Блекера.
— Он говорит по-русски?
— Да. И неплохо. С официантом он объяснялся на чистом русском языке.
— Ты сказала ему, что тебе нужна прислуга?
— Мимоходом, но он обратил на это внимание.
— Ну что же, Шура, начнем?
— Да, начнем. Время не терпит.
5. КВАРТИРАНТКА
На следующий день утром к помещению жандармерии Григорий подъехал на извозчике. Расплатившись и улыбаясь чему-то, он поднялся по ступеням крыльца, небрежно бросил часовому:
— Я к господину Кауфману.
Потом в коридоре он спросил у проходившего фельдфебеля:
— Как мне найти господина Кауфмана?
Тот не понял вопроса, и Григорий несколько раз повторил:
— Герр Кауфман? Герр Кауфман?
Немец показал рукой на второй этаж и с трудом назвал номер комнаты по-русски:
— Тфатцат тфа.
Григорий не торопясь пошел к лестнице. На втором этаже дверь в двадцать вторую комнату была открыта, но кабинету предшествовала приемная, в которой за секретарским столом сидела женщина средних лет.
— Я к господину Кауфману, — снова сказал Григорий.
— По какому вопросу?
— Э-э… как сказать? По важному.
— Как прикажете доложить о вас?
— Коммерсант из Минска.
— Фамилия?
— Зачем фамилия? Пожалуйста — фамилия: Индикт.
Через минуту, вернувшись из кабинета, секретарша разрешила:
— Пройдите.
Кауфман встретил Григория, не поднимаясь из-за стола, смотрел на него выжидающе.
— Здравствуйте, господин Кауфман, — поздоровался Григорий. — Я к вам… э-э… по странному делу.
— Откуда вы знаете, что я говорю по-русски? — незамедлительно спросил Кауфман.
— Мне сказала об этом девушка, которая меня послала к вам. Я — коммерсант из Минска. Жду вагон из Риги. У меня все время вагоны. Скучно. Нет развлечений. Нашел торговых приятелей, немножко веселимся. Сегодня утром в нашем пансионе скандал. У нашей хозяйки три дня живет какая-то девушка. Вдруг сегодня она заявляет, что хозяйка украла у нее деньги. Я говорю: зачем шуметь в таком приличном заведении, зачем скандал? Какие это деньги? Две тысячи марок! Говорю: не надо скандала, я дам тебе эти деньги. Она — гордая, не хочет.