— Хорошими знакомствами! — Григорий расхохотался. — Ну и, конечно, везением.
— Кто же вам покровительствует здесь? — столь же тихо, но настойчиво спросил Кауфман.
— Э… э, вот этого я не скажу! — пьяно заартачился Григорий. — Это слишком большой человек. Если я назову его имя, за столом станет скучно, а я не люблю скуку.
— А если я все же потребую назвать его имя? — уже твердо, решительно спросил Кауфман, и все заметили, как внутренне он напрягся.
— Хм! — Григорий несколько протрезвел. — Вам придется подождать с ответом. Он скоро будет здесь, и при необходимости мы поговорим втроем.
Кауфман понял, что проигрывает эту словесную дуэль, и, открыв еще одну бутылку шампанского, стал наливать Григорию, а сам повернулся к Шуре:
— Вы уверены, что ваша служанка хорошо приготовит кофе?
— Я не думаю, чтобы она хотела потерять благорасположение хозяйки, — надменно ответила Шура.
— А я могу назвать вашего покровителя, — вдруг, возвращаясь к прежней теме, сказал Блекер Григорию. — Но берегитесь, если я ошибусь.
— Не хочу беречься! — Григорий шутливо поднял руки. — Не надо называть! Не надо имя господнее произносить всуе.
— Вы рассчитываете встретиться с ним в городе? — возобновляя прежний интерес, спросил Кауфман.
— Не знаю, — отвечал Григорий. — Не уверен. Я, может быть, уеду на днях. Может быть, не встречусь. Впрочем, это ничего не меняет.
— Когда вы собираетесь уехать? — Похоже, Кауфман уже допрашивал.
— Как только подадут вагон. Возможно, и раньше, как только почта доставит мне на него документы.
— А вы не согласились бы подождать три дня? — Кауфман смотрел уже пристально, не скрывая своего интереса.
— Три? Конечно, согласился бы! Если в этом будет нужда.
— Будет! — заверил Кауфман
— Тогда — согласен! — не стал артачиться и Григорий.
Оля принесла кофе, ловко, не пролив ни капли, разлила его по чашкам. Напиток искрился густой коричневой пеной, приятно дымился. Блекер отхлебнул глоток, похвалил:
— Недурно. Весьма недурно!
Кауфман не сказал ничего, а Шура, отпив из чашки, недовольно крикнула:
— Ольга!
— Да, пани. — Девушка выжидательно остановилась на пороге комнаты.
— Это не так плохо, чтобы наказывать тебя, но в следующей порции удвой. Кофе должен быть кофе, а не подкрашенной водичкой.
— Слушаюсь, пани.
— Хорошая школа, — отметил Кауфман, хваля то ли служанку, то ли госпожу.
Григорий неожиданно поднялся:
— Я прошу меня извинить: кажется, я не очень трезв. Позвольте мне уйти.
Никто не возразил ему, и Григорий, поцеловав руку Шуре, а потом с чувством пожав руки Кауфману и Блекеру, удалился.
Оля еще принесла кофе, но на этот раз пили его равнодушно, без каких-либо оценок. Отставив чашку, Шура с извиняющейся улыбкой сказала:
— Господа, я очень устала сегодня. Прошу разрешения покинуть вас.
Кауфман и Блекер учтиво поднялись, проводили девушку поклонами.
Оля убирала со стола.
— Не трогайте мою чашку, — сказал Кауфман по-немецки.
Оля остановилась в растерянности:
— Извините, господин, я не знаю немецкого языка.
Кауфман не стал повторять распоряжения по-русски, в раздражении отвернулся, потеряв к служанке всяческий интерес.
— Он человек Полдига, — сказал Блекер. — Такие деньги могут быть только у человека Полдига.
— Мы узнаем об этом через три дня, — лениво ответил Кауфман, потирая покрасневшие глаза. — И история с Робертом, надеюсь, к этому времени прояснится.
— Только не убеждай меня, — Блекер усмехнулся, — что ты лишь из недоверия поселил ее у себя. Я не ревную Но в общем-то это свинство.
— Инициатива была не моя, — отрезал Кауфман. — За кого ты меня принимаешь?
— Неужели — ее? — не поверил Блекер.
— Так сложились обстоятельства. Уберите сахар, — между тем спокойно добавил Кауфман, не обращаясь прямо к Оле, но пристально следя за ней. Однако Оля не отреагировала.
— Ты подозреваешь служанку? — спросил Блекер.
— На всякий случай. По привычке.
Ночью Оля рассказала Шуре:
— Полдиг действительно должен приехать через три дня. Кауфман до конца не верит ни тебе, ни Григорию. Блекеру сейчас ни до чего, он просто ревнует.
Услышав какой-то шорох в другой комнате, девушка тут же прошла за ширму, где стоял ее диван.
— Вы не спите? — раздался приглушенный голос Кауфмана из-за двери.
Шура не ответила. За дверью покашляли, и все смолкло.
6. ПО ТОНКОМУ ЛЬДУ