- Он перебесится, - возразил я. - Когда придется решать между амбицией и местью, четко определится с выбором.
- Да-а, - протянул Карл, - но пока будет определяться, это влетит мне в копеечку.
- Весьма огорчен, - повторил я, да так оно и было на самом деле. Все это затевалось как интересный прожект - для меня в чисто профессиональном плане и в качестве услуги для Карла. Политические и моральные аспекты меня совсем не занимали. Что делать человеку в моей шкуре с политикой или моралью? Это для людей с прицелом на будущее, которым есть что терять в отличие от меня. Но сейчас, когда все перевернулось с ног на голову и готово было обрушиться на нас, подобно снежной лавине, я понял, что, прежде чем ввязываться в эту аферу, мне следовало хорошенько подумать. Когда бы вы ни пытались добиться чего-либо с помощью оружия, дело всегда оборачивается плохим концом.
Карл хлопнул меня по плечу:
- К черту все, дружище! Забудь об этом. - Мы снова были друзьями. Он приготовил мне новую порцию выпивки. - А что там вышло с Уити?
- Уити слишком перевозбудился. И когда Мэйни клюнул носом, вытащил пушку, - ответил я. - Похоже, до него не дошло, что я сижу с заряженным ружьем. Пришлось повернуть дуло и нажать на спусковой крючок. Как бы то ни было, мне этот наймит никогда особенно не нравился. - Я глянул на Карла, чтобы видеть, понимает ли он, что я вешаю ему лапшу на уши, но тот лишь усмехнулся в ответ на мое циничное признание. Тогда я продолжил: - Так и что насчет Уити? Захочет ли кто-нибудь забрать его тело?
- Сюда, что ли? - Гандермэн засмеялся. - Уити - не велика потеря. Не бери в голову.
- А как насчет полиции?
- Разве ты не слышал радио? Ты в стороне. Не могут же копы арестовать кого-то другого за убийство, если сами во всеуслышание заявили, что ухлопали Уити в ожесточенной перестрелке, рискуя жизнями. - Карл испустил смешок. - Ты же их знаешь, особенно копов нашего Кэпитал-Сити. Из кожи вон лезут, чтобы заслужить доверие. А сейчас они нуждаются в этом доверии, как никогда, после того как в Мэйни стреляли чуть ли не у них под носом. Кроме того, один из их ребят, который оказался там первым, находился под угрозой увольнения за былые грешки. Он долго не размышлял: это была его идея разрядить полицейские кольты в труп и выдать все за ожесточенную перестрелку. Двое других копов, бывших с ним, решили, что идея отличная, а департамент купился на их историю и поместил ее в газетах. Сейчас они горой стоят за эту версию. Так что с Уити хлопот не предвидится. - Он глянул на меня искоса. - А что там с Джеком Вильямсом?
- Как обычно, - ответил я. - Вопросы.
- Что заставило его рыскать вокруг Тополиного острова?
- Джек оговорил это со своим редактором. Насчет колонки. Ну, в связи со стрельбой. Взялся описать произошедшее с техническим уклоном. Понадобился специалист, вот они и вспомнили обо мне. Не могу ли я им кое-что растолковать? При этом обещали на меня не ссылаться. Мы говорили лишь о ружьях, ни о чем больше.
Гандермэн скорчил гримасу:
- Полагаю, с этой маленькой шалавой он тоже беседовал о ружьях?
- За информацией подобного рода тебе придется обратиться к ней, ответил я. - Она - твоя идея, не моя.
- А ты что, не спрашивал?
- Чего ради? Чтобы подвести ее под монастырь?
- О'кей, - отозвался он. - Я сам этим займусь. Вильямсом - тоже. Этот малый имеет скверную привычку вынюхивать верные норы. Однажды прокрадется в одну из них и что-нибудь найдет. Слишком накладно дать ему возможность разгуливать в добром здравии и дальше.
- Если с Джеком что-нибудь случится, это отразится и на мне, возразил я.
Наступила тишина. Затем Карл произнес:
- Не стоит брать меня за жабры, малыш.
Мгновение я смотрел на него. Он понял, о чем я думаю, и лицо его изменилось. Момент был не из приятных. Поэтому я поспешил сказать:
- Я не из крутых, Карл. Я нежен, как один из твоих пятидолларовых бифштексов. Но оставь Джека Вильямса в покое.
Это скверный бизнес - прижимать к ногтю репортеров, и я не хочу в нем участвовать.
Тут вошла Марджи, чтобы объявить насчет обеда. А после того как мы поели, я их покинул. Швейцар хотел было вызвать мне такси, но я сказал ему, что хочу побыть на свежем воздухе. Я и до сих пор хороший ходок, прогулки мне не в тягость.
Клуб "Оазис" находится в самом центре даунтауна. Но в воскресенье город казался вымершим. Я отправился по Ферст-стрит в сторону Линкольн-стрит, особенно не думая, куда иду, зная лишь, что в сторону дома. И должен сказать, что меня неприятно поразило, когда я вдруг оказался на том самом месте, которое рассматривал в оптический прицел с шестикратным увеличением каких-то тридцать часов назад. Желтый пожарный гидрант был мне как старый друг: я фокусировал на нем прицел несколько раз. Кровавые пятна на асфальте рядом с ним казались мелодраматическими и нереальными. Но я не мог заставить себя хоть немного пожалеть эту коротышку. В конце концов, он сам напросился на неприятности.
Я пересек улицу и вышел на правую сторону Линкольн-стрит. То окно было все еще приоткрыто; возможно, оставлено в том виде, в каком его нашла полиция для улики. Через два окна слева от него висела вывеска: "Страховое общество "Северная звезда" - Джи. Эр. Фенвик, агент". Я надеялся, что у малышки хватит ума держать язык за зубами, но не стал бы биться об заклад, что она именно так и поступит.
Заглянув в мастерскую, я убедился, что Хоффи наконец-то ушел. Ружейное ложе к "манлихеру" было закончено. Классная работа! Я уселся и собрал ружье, просто для того, чтобы посмотреть, как все будет выглядеть в сборе. Хоффи мог себе представить изделие в законченном виде, но я должен был все увидеть воочию. Ружье - вещь тонкая, и мы могли по праву гордиться нашей работой. Потом поставил его в угол, а сам поднялся наверх.
Пока я раздевался, на меня посматривала Грейс с эффектно подписанной фотокарточки, стоящей на бюро.
Грейс - тонкая штучка. Я держал ее портрет на виду, чтобы напоминать себе о собственной ошибке и не повторить ее вновь. Наконец, выключив свет, я отправился в постель.
Глава 10
Когда меня разбудил дверной звонок, я на мгновение утратил чувство времени. Не мог сообразить, сколько его прошло с тех пор, как заснул, минута, час или целая ночь? Затем до меня дошло, что снаружи все еще темно. Я взглянул на часы. Они показывали начало второго. Выходит, я валялся в кровати всего каких-то пару часов. Звонок раздался вновь.
Я зевнул, включил свет, вылез из постели и вставил ноги в шлепанцы. Единственный недостаток моей берлоги состоит в том, что приходится спускаться по лестнице, чтобы открыть входную дверь, и тогда практически оказываешься на улице. Потом огляделся вокруг в поисках халата и вспомнил, что он в чемодане, который все еще стоит нераспакованным после возвращения с Тополиного острова, А когда извлекал халат из чемодана, увидел пистолет Уити "Пи-38". Звонок нетерпеливо надрывался. Пистолет, так кстати попавшийся на глаза, напомнил мне об осторожности. Я заткнул его за пояс пижамы, подпоясал сверху ремнем халата, вышел через гостиную на лестницу, спустился вниз и открыл дверь. За ней стояла Марджи. Уличный свет падал на нее сзади, поэтому я не мог видеть отчетливо, но мне показалось, что она была одета так же, как и в прошлый раз.
Марджи сделала шаг вперед и внезапно оказалась в моих объятиях.
- Пол! - выдохнула она. - Ох, Пол!
Я потрепал ее по плечу через меха и потянулся вниз, чтобы вытащить пушку, так как она начала скользить вниз в пижамные штаны. Сейчас, конечно, выглядело глупым, что я прихватил ее с собой. Потом закрыл и запер дверь на засов.