Уже почти на подходе он встретил Пьеро. Выражение лица у того было еще кислее обычного.
– Молли пропала, – почти плакал он, – моя бедная милая Молли! Это мне за все мои грехи…
– Постойте, дорогой, – решил успокоить его Карло, – ну что, собственно, случилось? Собака на то и собака, чтобы где-нибудь бегать. Найдется ваш голубой друг!
– Нет, это кара мне, кара, – не успокаивался Пьеро, вытирая рукавами слезы и сопли.
– Да за что кара-то?
– Помните, я рассказывал вам о собаках, которых изводил милорд? – собеседник подвинулся к Карло, и тому стоило некоторых трудов извернуться так, чтобы не быть замаранным его выделениями. – Так вот, один сбежал!
– Пес? – не понял Карло.
– Как бы вам объяснить, – Пьеро почесал грязным рукавом подбородок. – В общем, Артемон – это не совсем собака. Точнее, совсем не собака, но в то же время псина еще та. Если бы вы знали, сколько он мне крови попил… Понимаете меня?
– Нет, – сказал Карло и добавил, косясь на какой-то кол, торчащий в изгороди: – Он что, вампир?
– Да нет же! Говорят, что он оборотень. Но не это важно, – всплеснул руками Пьеро, – важно то, что он – Артист. Когда он переоденется, его не отличить от того, во что или в кого он переодевается. Вот его и поймали, когда он был собакой. И он сбежал.
– А чем он вам-то насолил? – спросил Карло. – И при чем тут кара?
– Разве когда-нибудь женщина выберет посредственность, если рядом такой мастер? А ведь так было всю жизнь! Его любили, а меня ненавидели. Это я рассказал, где его можно найти, когда он переодевался собакой для спектакля, – он опять захныкал, – а он сбежал и вот отомстил мне…
После ужина Карло пошел собраться с мыслями в предоставленные ему покои. Уже был вечер, вскоре наступила ночь. Он посмотрел в окно. Определить местонахождение Дуремара, даже в такой темноте, не представляло труда. Дым от курева стоял столбом, и никакой ветер не мог его развеять. Конечно, сдуру это можно было принять за дымок от костра, но Карло-то знал, что к чему. И от следа этой неприятной привычки своего соратника по работе ему было спокойнее.
Сон не шел, и Карло решил посетить отхожее место. Проходя мимо кухни, он увидел, что кто-то стоит на лестнице и… крестит свечой окно. Решив, что сейчас будет что-то интересное, он притаился за дверью, и не прогадал. Вскоре окно чуть приоткрылось, и наружу выпал сверток. Но в этот момент дверь невовремя скрипнула. Карло понял, что он раскрыт. Прятаться не было смысла, и он смело вышел вперед со словами «Кто здесь?», одновременно прищуриваясь, чем бы в случае чего отбиться. Но этого не потребовалось.
– Это вы, мистер Карло? – раздался женский голос.
– Да. А вы кто?
Свеча опустилась, и он разглядел стоящую на лестнице Алису и держащего ее сзади Базилио.
– Пожалуйста, ничего не говорите хозяину. Это совсем не то, что вы думаете.
– Я пока вообще ничего не думаю, – сказал Карло, – но если вы мне все объясните – начну.
– Ситуация такова, мистер, – продолжил за жену Базилио, в тот момент, когда она спускалась с лестницы, – есть у нас один местный недотепа. У него даже имя не от мира сего – Буратино. В общем, он живет в своем мире – знаете, поди, есть и такие и в больших городах?
– Вы умалишенных имеете в виду? – подался вперед Карло.
– Да, да, именно! – подтвердила Алиса. – Тупой как пробка, все время улыбается. Вроде и лет уже немало, а как ребенок, честное слово! Вот нам, местным жителям, и стало его жалко. Узнают ведь – увезут в город, в психушку какую, а он ведь спокойный, мухи не обидит…
– И вы стали ему на утешенье свечку в окне показывать? Или еще чего, прости Господи..?
– Да нет, – махнул рукой в темноте Базилио, – мы занятие ему нашли. Он у нас тут местный копатель. Типа археолог-любитель, ходит и ищет закопанные кем-нибудь клады. Это для него как игра. Под это дело кому погреб выкопает, кому – могилку… Он-то не понимает, а людям – польза. А рассчитываемся с ним ночью – тоже вроде как игра, днем-то ведь неинтересно.