На улице дул холодный ветер. Снежинки падали под ноги прохожих. Дарижапов зашел в отдел, надеясь застать там Ларинова, тот обычно засиживался на работе допоздна.
Капитан обрадовался его появлению. Протянул портсигар:
— Закуривай!..
Дарижапов отказался.
— У тебя и так хоть топор вешай.
— Ну, что нового? — спросил Ларинов.
— Да ничего...
— Совсем-таки?..
— Ага... Разве что голова раскалывается от ресторанного шума.
— Значит, и ты вернулся ни с чем? — вздохнул Ларинов,
— Да не совсем... Вот встретился в ресторане со знакомой из городского торга. Она рассказала мне про одну женщину, которая ловко обманывает покупателей.
— Ну и что?..
— А я и сам не знаю. Впрочем... Может, нам с ОБХСС связаться? Мало ли что...
Ларинов промолчал, и Дарижапов, помедлив, вышел из кабинета.
...Поднявшись на лестничную площадку, он посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать.
На цыпочках прошел на кухню, стараясь не разбудить жену и детей.
Подогрел чай на плитке, поужинал и все это время думал про рассказ одноклассницы. Зрело убеждение: необходим контакт с ОБХСС.
Он проснулся рано. Наколол дров, растопил печь. Скоро поднялась жена, стала готовить завтрак.
Ему было хорошо с нею, легко, не верилось, что где-то ходят по городу преступники: рвачи, убийцы... Как только земля держит их!
От этих мыслей на душе сделалось неспокойно.
Залыгин, Нюругиев и Левухин, дожидаясь возвращения с работы Груши, мерзли, переступая с ноги на ногу, у ворот ее дома.
— Обещала пораньше прийти, а все нет, — злился Залыгин. — Где же запропастилась?
— Придет твоя зазноба, — усмехнулся Левухин. — Никуда не денется.
— Тихо, парни, кто-то идет! — Нюругиев предупреждающе поднял руку.
В их сторону неспешно шла какая-то старуха. Заметив их, ворчливо сказала:
— И чего делают в темноте у чужого дома?
— А мы в гости к Аграфене Самойловне, — сказал Залыгин. — А ее нет и квартирантки тоже нет. Вот и стоим на морозе.
Старушка вздохнула, глянула в сторону церкви, перекрестилась.
— У нонешней молодежи на груди креста нет. В бога не верят, что девушки, что парни. Во грехе завязли. Так-то!..
— А что случилось, бабуся?! — спросил Залыгин. — Чего вы ругаетесь? Мы ж ничего не сделали. Стоим себе да стоим.
— Кто вас знает? А возмущаться мне есть с чего. Отродясь не слыхивала, что и девушки воруют. И вот на старости лет удостоилась. Что творится на белом свете? На днях шофера убили возле нашей чайной, а вчера милиционер позвал сюда, к Груше, у нее и делали обыск. Нашли в плательном шкафу пятнадцать дорогих китайских курток и еще много чего. Не пойму, зачем ей столько?.. — Посмотрела на парней, близоруко щурясь. — А Грушу вы зря ждете. Увезли ее в тюрьму. Милиционер сказал, что надолго. Видать, во грехе вся.
— А когда милиция приезжала, Нина была дома? — спросил Залыгин.
— Нет, не было. Наверно, на работе... Ой, бестолковая, — спохватилась старуха. — Заболталась с вами совсем. Побегу-ка... — И она пошла дальше, постукивая палкой по деревянному настилу тротуара.
Парни долго стояли молча и смотрели в ее сторону. Залыгин тревожно думал: «Если эта старуха сказала правду о том, что Груша арестована, надо уходить. Медлить нельзя, иначе крышка...»
Он хмуро посмотрел на парней, сказал холодно:
— Что же вы молчите, как жмурики!
— Пойдем к тебе, — предложил Левухин. — Трахнем бутылочку и обсудим, что делать.
— А ты что скажешь? — обратился Залыгин к Нюругиеву.
— А что я?.. Думаю, надо отсюда сматываться.
Подойдя к своему дому, Залыгин внимательно посмотрел вокруг, с тревогой подумал: «Не накроют ли на дому? Тогда конец. Всему конец...»
— Кого выглядываешь? — усмехнулся Левухин, — Трусишь?..
Залыгин не ответил. Открыл дверь, и они зашли в квартиру.
Приготовили поесть, сели за кухонный стол у окна напротив печки. Залыгин слазал в подполье и вытащил оттуда две бутылки особой московской. Прихватил с собою и обрез малокалиберной винтовки.
Долго молчал, сказал через силу:
— Мне кажется, вчера по пьяной лавочке я наболтал лишнего нашей красавице. Не знаю, поняла она что-нибудь, нет ли?.. А если поняла?.. И еще хуже, если она разболтала своей квартирантке... Как ее там... Нинка, что ли? — Он еще больше помрачнел, зло глянул на Левухина. — А ты спрашиваешь, чего оглядываешься?.. Оттого и оглядываюсь, что опасаюсь. Мало ли что она там натрепала в милиции? — Он помедлил: — К тому же те самые куртки китайские, это ж я их из магазина вывез на своей машине, по ее просьбе, конечно...