Та открывает (что внутри — не видать). Визжит от восторга. Бросается ему на шею.
А Таня отстраненно думает: «Вот и съездили мы в идеальный отпуск».
Меньше всего она сейчас ожидала увидеть в собственной квартире Дениса. Но тот — каков подлец! — попивал на кухне чай с Митиным любимым тортом. На подоконнике красовался букет белых роз.
Таня всю дорогу до дома размышляла и к моменту входа в подъезд решила твердо: унижаться до выяснения отношений она не станет. А то ведь Денис подумает: специально его выслеживала, будто жалкая ревнивая фурия. Гордо уйти — вот лучший выход. У Богатова имелся крошечный шанс: самому — первым! — покаяться, все объяснить и, может быть, вымолить прощение.
И по виду его действительно походило — готовится объявить нечто важное.
Однако речь повел совсем не о том, чего она ждала:
— Танюшка, Митяй! Мне страшно подумать, как вы оба сейчас ругаться начнете. Но у меня возникли обстоятельства. Непредвиденные.
— Мы… не едем в отпуск? — упавшим голосом спросил мальчик.
— Нет, что ты! Конечно, едем! Вы, четко по плану, первого августа летите в Стамбул. Но я — присоединюсь к вам чуть позже. Вероятно, в Болгарии. Ну, или в самом крайнем случае в Сербии.
— И чем ты будешь занят? — равнодушным тоном спросила Садовникова.
— Экспедиция. Строго секретная.
У Татьяны едва не вырвалось: «С твоей проституткой?»
Но, верная решению не унижаться до разборок, спокойно отозвалась:
— Конечно. Езжай.
— Дядь Денис, но я в «Vialand» только с тобой хотел! — взмолился Митя. — Там комната страха — жесть, чисто для настоящих мужчин, теть Таня испугается!
— Танюшка у нас ничего не боится, — ласково посмотрел на нее Богатов.
Она ответила ледяным взглядом и промолчала.
Денис прижал ладони к груди:
— Ребят, мне правда дико жаль!
Митя еле сдерживал слезы. Богатов снова обернулся к Тане:
— Ты ведь сама всегда говорила: работа — святое.
— Полностью с тобой согласна, — отозвалась сухо. — Езжай. Работай.
— Что хоть за экспедиция? — убитым голосом спросил Митя.
— Ох, не могу я рассказывать, не мой секрет…
— Да, Митя, не для детских ушей, — подхватила Таня.
Денис метнул на нее быстрый взгляд и ответил:
— Хотя ладно. Минимальные вводные дам. Митяй, ты знаешь, как раньше назывался город Калининград?
— Э… что-то немецкое. Кенигсберг?
— Да, умник. У него интересная история. Основан город в тринадцатом веке немецкими крестоносцами, в начале восемнадцатого вошел в состав Прусского королевства. В Семилетней войне, при Елизавете Петровне, Кенигсберг пал и стал частью российского государства. Но спустя несколько лет ее преемник Петр Третий решил отказаться от всех завоеваний на территории Пруссии, и город вновь стал немецким. Оставался им вплоть до Великой Отечественной войны. Наши вновь взяли его в апреле сорок пятого города и назначили самым западным городом СССР.
Таня внутренне кипела — самое, конечно, время для исторических экскурсов! — но, верная принятому решению, молчала. Богатов тем временем продолжал разливаться:
— На тот момент в городе оставалось примерно сто двадцать тысяч мирных жителей, немцев по национальности. Поначалу была идея — всех перевоспитать, превратить в советских людей. Специально для них стали выпускать газету «Нойе Цайт», то есть «Новое время». Комсомольским активистам на собраниях советовали учить язык Шиллера и Гете. Но в сорок седьмом году ситуация резко изменилась, и всех немцев решили депортировать — к счастью для них, не в Сибирь, а на историческую родину. Постановление об этом приняли одиннадцатого октября, а двадцать второго — уже отправили первый эшелон с вынужденными переселенцами.
Садовникова показательно зевнула. Однако Митя слушал с интересом.
Богатов продолжал:
— С собой немцам разрешали взять немного — максимум триста килограммов личного имущества на семью. У многих, после всех военных лишений, и такого веса не набиралось. Но конечно, среди огромного количества депортируемых имелись и зажиточные господа. И забрать с собой все свои накопления они не могли никак — боялись, что нажитое при пересечении границы банально конфискуют. А что-то и не подлежало транспортировке. Как вывезти, к примеру, коллекцию старинного фарфора? В обычный вагон, на нары, набивалось минимум по сорок человек, в багажном — никто бы не стал церемониться с хрупким грузом. Вот и решали вынужденные переселенцы до поры свои сокровища спрятать, а потом за ними вернуться. Калининградская область до сих пор — одна из самых богатых в России по количеству кладов.