Скоро стемнело совсем, и жар сменился стужей. Отец бросил работу, нарубил крупных сучьев и сложил их колодцем на почерневшей от пепла дерновой земле в центре полянки, набросав внутрь хвороста и уложив туда пару смольняков. После вырвал кусочек сухого мха и, склонившись над ним, достал из кармана кожуха небольшой кремень и огниво - стальную пластинку; ударил одно о другое раз, другой - искра порхнула на мох, и тот задымил. Отец осторожно перенёс его, опустил в колодец, прикрыл травой и принялся раздувать. Когда показались слабые языки пламени, отец встал и накрыл их корой, стружками, оставшимися после работы.
- Давай, Женик, хадзи сюды. Пасядзим, согреемся. Работа да канца не дароблена, так что прабудзем ночь и з раницы працягнем.
И парень вздрогнул. Ещё днём ему было плевать - остался бы в лесу хоть на месяц, но сейчас... сейчас ему было очень не по себе.
Отец сходил за едой и водой к возу и теперь сидел, выцеплял палкой уже прогоревшее дерево, превратившееся в раскалённые, тлеющие угли, чтоб запечь в них неочищенную от кожуры картошку - он обожал её. А пока шла готовка, отец жевал засоленное сало, закусывая зелёным луком. Сала было вдоволь - хватало не только на двоих, хоть на шестерых, но Евгению кусок в горло не лез. Юноша всё поглядывал на горизонт. Прямо туда, откуда тянуло гнилью. Видел Евгений далеко: хоть солнце давно зашло, полная луна зависла прямо над головой, окрашивая лес сверкающим серебром. И когда средь стволов показались белые молочные сгустки, юноша приметил их сразу; и едва успел прикрыть рот рукой, дабы удержать крик. Евгений глянул на отца, выкладывающего картошку на красные угли, и хотел уже что-то сказать, попросить помощи, оповестить о медленно подползающих к ним белых сетях, но вспомнил взгляд, вспомнил крик и упрёки - колючий холод сдавил ему сердце и слова застряли в горле. Отец отвлёкся от еды и посмотрел на парня, прикрывающего рот ладонью.
- Зеваешь ужо, Женик? Схожу за кожухом.
Он встал и подался к возу. Евгений опустил руку и повернул голову в сторону молочной дымки: та стянулась в высокую плотную стену и, поглотив собой лесные деревья, пододвинулась ближе. Юноша задышал часто-часто. Буря разразилась в его голове и душе. Там, среди белого света что-то мелькнуло, и Евгений не выдержал: молча поднялся на ноги и кинулся куда глаза глядят.
- Женик? Женик! Ты куды?.. Стой!..
Он уже не слушал. Просто бежал.
4
Деревья проносились мимо, ветки кустов кусали лицо и руки, корни бросались под ноги. Лёгкие юноши горели, в живот будто забрался ощетинившийся иглами ёж, а в висках стучало и гремело. Ветер, воняющий тухлятиной, бил в спину и подгонял, подстёгивал нестись вперёд. Слишком поздно юноша обличил обман и хитрую ловушку. Он часто оборачивался, не замечая ничего белого на горизонте. Он надеялся, что сбежал, что сети до него не доберутся. Но чем больше парень оборачивался и всматривался в даль, тем меньше следил, куда бежит, и не увидел вовремя, что ожидало его впереди. А когда обратил внимание, было поздно: белое молоко, густое настолько, что дальше вытянутой руки ничего не было видно, поглотило Евгения полностью. Пахло оно сыростью и затхлостью. Юноша мгновенно спутал направления и стороны света (всё попросту перемешалось в голове) и замер на месте, прислушиваясь к звукам, - ничего, вообще ничего не было слышно. В голову Евгения лезла одна-единственная мысль: сети, наверно, сразу окружили лес, а как солнце спряталось - стали сжиматься кольцом. Всё потому, что юноша был здесь, в лесу, и ОНА знала об этом. Совсем скоро ОНА появится, парень был в этом уверен.
А когда ветка хрустнула за спиной, он только сглотнул крупный ком в горле и обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь. Сразу хрустнуло ещё, чуть ближе. Евгений не хотел оборачиваться. Больше всего на свете он сейчас не хотел оборачиваться.
- Я знаю, что ты здесь.
Голос был похож на хруст двух деревяшек, когда трут одна о другую: сухой, чёрствый, безжизненный, скрипучий. Что-то кольнуло юношу прямо в сердце.
- Вечерняя заря окрасила небо огненно-рыжим, отослала проклятое солнце за горизонт, и настала ночь - моё время. Ты ведь знал, что всё так и будет: мои сети доберутся до тебя и наша встреча произойдёт. Всегда знал, но предпочитал забываться в грёзах, лишь бы отмести эти мысли. Теперь это не поможет.
Ещё одна ветка треснула. И позади что-то заскрипело, долго и протяжно. Кажется, это был смех. Юноша набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.
- Что нужно от меня? Твои сети плетут маленькие мальчики, а я уже вырос. Я тебе не нужен.