Смех затих.
- Это раньше был не нужен. Когда вас много бродило по лесам, когда вы не прятались в домах за мамкиными юбками. Теперь мне нужны все.
Хворостинка хрустнула снова. Уже совсем рядом.
- Сначала я возьму тебя. Потом твоего отца, когда костёр затухнет либо если он кинется вслед за тобой. Потом мать. Она будет искать тебя в этом лесу. Придёт одна, как всегда делает. Никому из вас не уйти.
Евгения колотило. Как тогда, в детстве. Холод разливался по телу, покалывая кожу. Изнутри.
- Что мне сделать, чтобы ты их не тронула?
Хруста не послышалось. Была лишь тишина и белый свет. Сзади, спереди, по бокам - везде. Это, и ещё дыхание. Прерывистое, хриплое. Страшное.
- Обернись.
И Евгений заплакал. Горячие слёзы покатились с глаз и очень быстро превратились в ручьи. Юноша не мог себя сдержать и уже даже не думал об этом. Единственное, что его волновало: как может выглядеть тварь, дышащая ему в затылок? Дыхание это было зловонным, таким же, как воздух вокруг.
Он стал медленно поворачиваться назад. И очень скоро понял, что у него ничего не получится, если делать это медленно - он просто не сможет. Не справится. Евгений замер и посмотрел на небо в последний раз - не увидел ничего, кроме белого, молочно-белого тумана.
Юноша резко обернулся. Перед ним стояла кривая высокая фигура в лохмотьях, грязных обносках. Руки её были разной длины и доставали прямо до земли, над головой высился толстый горб, а лицо... Лицо было безобразно, иссечено бороздами морщин и лиловыми пятнами синяков, но оно было знакомо. Знакомо до жути. Знакомо до боли. Евгения будто пронзила молния и разряд прошёлся по телу. Он не мог ошибиться.
- М... Мама?..
Оно улыбнулось и подняло полутораметровые руки, потянуло их к нему. Наверное, чтобы обнять.
- Не бойся, зайка. Если ты с мамой, Баба-Яга не тронет...
Холод завладел телом юноши. Он рвал всё внутри, а особенно сердце - его он раздирал на куски. Ведь ужас юноши таился всегда там, где было безопаснее всего. Всю свою жизнь юноша по-настоящему не боялся ничего; лишь одного на свете человека, хоть не осознавая, не желая признаваться самому себе или кому-либо другому. Он боялся свою мать и то, чем она пичкала его всё детство.
Огромные руки обвили Евгения и прижали к вонючему телу.
- А теперь спи. Сладких снов, зайчик.
Евгений охнул, чувствуя, как сердце раскололось на куски. И больше он уже ничего не чувствовал.
Гвалт чёрных птиц
Дождь не может идти вечно. Ворон, 1994
1
Тьма. Она всюду... Марк бежал куда-то вглубь неизвестного, пока не наткнулся на белую дверь. Странно, но открывать её он почему-то не решался. Дверь появляется перед парнем уже давно. Стоит только закрыть глаза.
И сейчас он вновь тянет ладонь и хватается за ручку. И вновь нерешительно отходит, не смея повернуть её. Его мучают догадки о том, что может быть за дверью. Неизвестность притягательна, но Марк всегда убеждается в обратном, лишь коснувшись позолоченной ручки. Желание открыть эту таинственную дверь мгновенно пропадает, вместе с уверенностью в том, что дверь вообще должна быть открыта...
Марк просто прильнул ухом к холодной поверхности и слушал вязкую тишину. Она сочилась в него ото всюду, поглощая все остальные звуки, даже неровное дыхание парня. Спустя пару мгновений послышались глухие удары. Чьё-то сердце билось с обратной стороны двери. И ритм этого сердца разрывал немую тьму.
Тук-тук, тук-тук...
Один щелчок, прозвучавший очень приглушённо, будто из-под водной толщи - и картинка сменилась. Из давнего сна разум парня невидимой рукой вырвали и поместили в совершенно иное место. Более реальное, более схожее с обычным миром. Насколько это вообще возможно.
Здесь Марка окружала темнота. Он стоял посреди огромного сквера. И лишь тускловатые уличные фонари давали освещение. Но этого света было чрезвычайно мало. Мрак окутывал изящные многовековые деревья, преобразовывая их облик до неузнаваемости: вместо гибких пышных ветвей эти монстры тянулись во все стороны чёрными кривыми когтями. Тишину, окутавшую этот парк, изредко прерывало карканье невидимых в ночи воронов.
Марк чувствовал себя здесь на удивление спокойно. Ему хотелось остаться в этом месте надолго, и парень не знал почему. В то же время было ясное чувство, что он способен перемещаться в этой полуреальности с дикой скоростью, что может оказаться сейчас в любом месте. Но что-то чрезвычайно важное держало его в парке. Именно ночью. Именно в этот момент.
Долго раздумывать парню не дал совсем близко раздавшийся частый стук каблуков. По одной из мощёных дорожек шла девушка. Совсем молодая, светловолосая. По тому, как она нервно оглядывалась, можно предположить, что ходит незнакомка здесь нечасто. Да и то, вероятно, только лишь днём. Марку подумалось, что он всё-таки назвал бы её смелой. А скорее излишне прагматичной. Он знает таких людей: все ужасы ночного парка кажутся ей игрой разгулявшегося воображения, хоть и настораживают. Но достаточно одного толчка, небольшого укола, чтоб пробить брешь в куполе её разума - тогда кривые ветки превратятся в когти, крики воронья и завывания ветра станут подобны дьявольским звукам из самой Преисподней. Достаточно лишь легонько надавить.