Он сел рядом с Карр-Джонсом на скамью и стал следить за мириадами крохотных взрывов, вызываемых каплями дождя на темной поверхности воды у заброшенного пирса. Дело в том, что он ему поверил. Карр-Джонс всегда готов кого-то унизить или погубить чью-то карьеру, но на убийство он не пойдет. Такие, как он, ловкие политиканы, в этом просто не нуждаются. Смерть и физическая опасность для него под запретом.
Итак, он не убивал Джен. И он не убивал Перумаля.
– О'кей. Если ты их не убивал, то кто же тогда это сделал? – спросил Кальдер.
– Точно я не знаю, а спекулировать на эту тему не хочу.
– Жан-Люк Мартель?
Карр-Джонс не ответил.
– Ну хорошо. Но я хочу, чтобы ты заверил меня в том, что «Бринтег глобал инвестментс» завтра же откажется от своего предложения купить аэродром.
– А ты перестанешь задавать вопросы?
Кальдер повернулся лицом к Карр-Джонсу, снова захватил лацканы его плаща, приподнял и жестко произнес:
– Я буду делать то, что сочту нужным. Но если ты не откажешься от этой сделки, то я тебя найду и уничтожу. Ты все понял?
– Да-да, – поспешно сказал Карр-Джонс. – Я прослежу, чтобы предложение отозвали.
Кальдер отпустил лацканы.
Карр-Джонс обессиленно сел на скамью, радуясь тому, что его отпустили.
– Что ты намерен сейчас делать? – спросил он.
– Ты уверен, что обязательно умрешь, если я продолжу задавать тебе вопросы?
Карр-Джонс обреченно кивнул.
– В таком случае я отправлюсь в Вайоминг, чтобы задать несколько вопросов Жан-Люку Мартелю. – Увидев выражение лица Карр-Джонса, Кальдер не смог сдержать улыбку. – До встречи, – бросил он и зашагал прочь.
Следующий шаг Кальдера напрашивался сам собой. Ключ к разгадке тайны смерти Джен и Перумаля находился в Джексон-Холле. Ужас, который испытывал Карр-Джонс, вызывал у него презрение, но дураком этот парень не был. До тех пор пока преступники не предстанут перед судом, Джастину и ему будет грозить опасность. Поэтому чем скорее он начнет действовать, тем лучше.
Он вернулся на машине в Норфолк, чтобы собрать вещи, необходимые для недели жизни в Скалистых горах зимой. Кроме того, следовало сказать Джерри, что угроза потери аэродрома миновала, хотя угроза смерти для одного из его владельцев оставалась в полной силе. На время отсутствия Кальдера Джерри обещал держать заведение в полном порядке. Весть о том, что аэропорту ничто не грозит, вызвала у него облегчение, и Кальдер был глубоко тронут той тревогой, которую испытывал Джерри в связи с его предстоящим полетом в США. Это еще раз говорило о том, что он нашел себе прекрасного партнера.
Ночь перед отлетом Кальдер хотел провести у Энн, но когда позвонил сестре, та сказала, что у них на пару дней собирается остановиться отец. Он попытался отыграть назад, однако Энн не приняла его отговорок, и, поразмышляв немного, Алекс решил, что сестра во многом права. У него просто не осталось сил для борьбы со старым занудой. Кальдер решил, что не станет обращать внимания на критику и попытается быть вежливым. Впрочем, следовало отметить, что точно такие же намерения у него имелись перед каждой встречей с отцом.
Он двигался на юг в потоке машин, и его мобильник подал сигнал в тот момент, когда «мазератти» тащился за груженной сахарной свеклой фурой. Возникший на дисплее номер был ему не знаком.
– Слушаю.
– Алекс Кальдер?
– Да.
– Это Сэнди. Сэнди Уотерхаус. Подруга Джен.
– О… – Теперь Кальдер узнал мягкий американский акцент.
– Послушайте. Если вы в Лондоне, то не могли бы мы встретиться? Я хочу с вами поговорить.
– О'кей, – ответил несколько удивленный Кальдер. – Я как раз на пути в Лондон. Завтра утром я лечу в Америку, но мы могли бы встретиться вечером, чтобы по-быстрому выпить.
– Нельзя ли сделать это попозже? Ну, скажем… в девять вечера в том же баре, где мы встречались раньше? Обещаю, что на сей раз я не заставлю вас болтаться без дела в одиночестве.
– Так, значит, в котором часу твой рейс? – спросила Энн.
Дети были наверху, слушали сказки, которые читал им дедушка, Уильям еще не вернулся с работы, а Кальдер с сестрой расположились в кухне за бутылкой новозеландского совиньона.
– Девять ноль пять из Хитроу. Прилетаю в Денвер, где мне придется несколько часов ждать пересадки.
– Ты уверен, что тебе следует туда лететь?
– Ты же сама говорила, что мне надо что-то сделать в связи со смертью Джен. То же самое можно сказать и о Перумале. Эти двое, Энн, могли бы еще жить.
– А как насчет тебя? Что скажешь об этом типе в Норфолке? Он же обязательно вернется, и ты это знаешь. Похоже, он успел до полусмерти напугать этого самого Карр-Джонса.
– Знаю. Но вряд ли я могу что-то сделать. Если кто-то охотится на меня, то охота продолжится. Если я буду заниматься только своим обычным делом, то превращусь в неподвижную цель. Я должен прихватить их прежде, чем они прихватят меня. И это означает, что я обязан лететь в Джексон-Холл.
– А как же полиция? Ведь кто-то, Боже упаси, пытался тебя убить! Ведь это же долг полицейских ловить убийц, ты не обязан это делать.
– Я думал об этом. Но к кому я мог бы обратиться? От Хэнхэм-стейт до ближайшего полицейского участка добрых полтора десятка километров. К тому времени, когда они доехали бы до моего дома, парень сто раз успел бы смыться. Мне пришлось бы отвечать на тысячу вопросов, поднять кое-какие острые темы, но без поддержки Тессы или готовности Карр-Джонса выступить в качестве свидетеля связать смерти Джен и Перумаля с фондом «Тетон» не удастся. Достаточных доказательств у меня нет. Из этого вытекает единственное решение – мне следует отправиться в гнездо врага.
Энн отпила немного вина. Она выглядела рассерженной и огорченной.
– В чем дело? – спросил Кальдер.
– Ты понимаешь, что тебя могут убить? – произнесла она дрожащим голосом.
– Я намерен вести себя крайне осторожно. Все будет в полном порядке.
– Может, ты и веришь в то, что говоришь, но ведь это совсем не так. Как это может быть правдой, если два человека уже умерли?
– Но я ведь пока жив, не так ли?
– Тебе, Алекс, просто повезло. Ты ведешь себя так, будто уверен, что тебе постоянно будет сопутствовать удача. Но непременно наступит день, когда фортуна от тебя отвернется. – По щеке Энн прокатилась одинокая слезинка.
– Не беспокойся! – Кальдер поднялся со стула и положил руку на плечо сестры.
Смахнув его руку кончиками пальцев, Энн сказала:
– Я этого не переживу. Мама уже умерла. Твоя смерть убьет папу. Что произойдет со мной, не знаю. Мне будет очень плохо.
Кальдер поцеловал сестру в макушку.
– Все будет хорошо, – сказал он, желая, чтобы эти слова оказались правдой.
Энн отошла к окну, вытянула из коробки на подоконнике бумажную салфетку и высморкалась.
– Ну почему тебя постоянно тянет на какие-то глупые, рискованные выходки? Я с ума сходила от волнения, когда ты летал на этих реактивных самолетах. Потом ты попал в аварию. Когда ты был трейдером, то рисковал всего лишь деньгами. Теперь же тебе не терпится вернуться к старому. Ты снова решил ставить на кон свою жизнь. Было бы гораздо лучше, если бы мой брат, подобно папе, делал ставки на лошадей.
– Думаю, что это не самая удачная идея, Энн.
Брат и сестра оглянулись и увидели в дверях отца.
– О чем шумим?
– Папа, скажи ему, чтобы он не вел себя как последний идиот.
Кальдер ощетинился. Сестричка грубо нарушила закон всех отпрысков, вербуя в споре на свою сторону отца.
– О'кей, я признаю, что некоторая опасность существует, – сказал он, обращаясь к Энн. – Но неужели ты не понимаешь, что кто-то должен помешать Мартелю и ему подобным выйти сухими из воды после убийства невинных людей? Ведь, по существу, это то же самое, что летать на реактивном самолете или служить в армии ради безопасности других людей. Случилось так, что на линии огня на сей раз оказался я.
– Тебе это нравится, – не сдавалась Энн. – Признайся, что это тебе нравится.
– Вчера я испугался.
– О да! Не сомневаюсь, что вчера ты был напуган. Но, согласись, для тебя это лишь необходимая составляющая захватывающей игры.
– Ты не понимаешь, что несешь! – прорычал, вконец разозлившись, Алекс.
Он знал, что сестра прекрасно понимает, что говорит. Более того, он знал, что она права. Мысль о полете в Америку, о схватке с неизвестной пока опасностью и возможной победе приводила его в состояние сильного возбуждения. Но признаться в этом он не мог даже самому себе.
– Что означают слова об убийстве невинных людей? – спросил отец.
– Ничего, – ответил сын. – Ты вряд ли это поймешь.
Доктор Кальдер сел на край стола, налил себе вина и, глядя на сына, сказал:
– Проверь.
Кальдер вздохнул и кратко рассказал о Джен, Перумале, Карр-Джонсе и Жан-Люке Мартеле.
– Видишь? – обращаясь к отцу, сказала Энн. – Он просто сошел с ума.
Старший Кальдер посмотрел на свой бокал. Неторопливые манеры доктора сами по себе придавали ему какую-то значительность. Это была пауза перед тем, как сообщить диагноз.
– Ты должна позволить ему лететь, Энн, – произнес он мягким, глубоким голосом. – Да, опасность действительно существует. Но Алекс поступает правильно.
Метнув в отца сердитый взгляд, Энн бросила:
– Он все равно полетит, что бы я ни сказала.
– Верно. И он обязан это сделать.
– Возможно, ты прав, – смахнув слезинку со щеки, продолжила Энн. – Но мне трудно с этим смириться, И прости меня, отец, за дурацкие слова о лошадях.
– Ничего страшного. Кроме того, это сущая правда, – сказал доктор и сразу ответил на вопрос, который, как он знал, хотели бы задать ему дети. – Я был на собрании Анонимных игроков, как предлагал Алекс. Первым делом там требуется признать, что ты страдаешь маниакальным пристрастием к игре. И сделать это оказалось гораздо труднее, чем я предполагал.
Кальдер улыбнулся отцу. За долгое время он снова впервые гордился им.
– Ты пойдешь туда еще раз?
– Да. Через три недели. И еще. Я очень благодарен тебе за помощь. Очард-Хаус снят с продажи.
Энн неожиданно протянула руку и сжала пальцы отца. Не привыкший к подобному проявлению чувств, доктор был готов, как показалось Кальдеру, освободиться от захвата. Но затем, видимо, решив оставить все как есть, улыбнулся дочери.
– О Боже! – взглянув на часы, воскликнул Алекс. – Простите, но я должен бежать. Я договорился о встрече с подругой Джен. Надолго я не задержусь, но вы меня все равно не ждите.
– Но нам же так и не удалось как следует поговорить, – запротестовал доктор.
– Увы! – Кальдер в первый раз испытал по этому поводу искреннее разочарование.
Они вышли на воздух. Вечер был ясным, и в небе, несмотря на оранжевое свечение Лондона, виднелись звезды.
– Спасибо за поддержку, отец, – сказал Кальдер.
– Энн в последнее время чрезмерно волнуется, особенно за тебя. Впрочем, за тебя она всегда беспокоилась. – Некоторое время они стояли, храня дружелюбное молчание. – Алекс… – первым нарушил тишину отец.
– Да?
– Спасибо за то, что выплатил мои долги.
– Это пустяки.
– Нет, это большие деньги. Просто огромные.
– Я мог себе это позволить. Как ты неоднократно указывал в прошлом, мне в Сити платили слишком много. Теперь пришлось слегка раскошелиться.
– Я тебе все верну.
– Пусть тебя это не тревожит.
– Нет, серьезно. Я смогу выплачивать по несколько сотен в месяц. А иногда и чуть больше.
– И где же ты возьмешь все эти деньги, отец? – спросил Кальдер, уже зная возможный ответ. – Ни в коем случае, – без паузы продолжил он. – Я не хочу, чтобы ты снова играл. Я совсем не для того выписывал те чеки.
– Нет, я вовсе не собирался играть, – поспешно заявил отец. – Но кто знает, где мне может обломиться пара шиллингов?
Кальдер внимательно посмотрел на отца. Та гордость, которую он испытывал за него всего несколько минут назад, начала улетучиваться. Опасаясь, что тот заметит его разочарование, Алекс быстро повернулся и зашагал в темноту.