Сразу за конунгами в табели о рангах севера шли ярлы. И к своему некоторому удивлению первым из них шёл я. Хотя оно в общем-то логично, за убитых драконов можно подвинуть более именитых, благородных и опытных. У нас тут не юг, табель о рангах конечно присутствует, куда без неё, но судят в первую очередь по делам, а не по фамилии или богатству. Как бы то ни было, Густав, сидящий на берегу на походном троне в окружении соратников, громко и чётко проговорил:
— Альвгейр Белый Ворон, ярл Фростхейма, выйди к нам.
Перед нашим правителем было довольно значительное место, свободное от людей. До меня там побывали конунги, теперь на утоптанный песок встал я, проговорив:
— Я здесь.
— Немало времени прошло с тех пор когда мы встретились в первый раз — проговорил Великий Конунг — Тогда я зрел юнца, а теперь предо мной стоит могучий воин и искусный вирдман.
Наш правитель сделал многозначительную паузу, а я хмыкнул:
— С тех пор как ты изгнал меня прошло больше десятилетия. У меня было время стать сильнее.
Наверно это было не очень умным поступком с моей стороны, но настроение было не самым благолепным. Уж йотуны с ним, что меня сначала изгнали, а потом ещё и накинули лишние десятилетие к наказанию. Но тут выяснилось, что меня ещё без меня женить собрались. Это мне ни демона не нравилось! При первой встрече с Великим Конунгом я и правда был сопляком, который с трепетом смотрел на этот живой сгусток первородной мощи, который, казалось, мог размазать меня небрежным движением руки. Но миновал немалый срок, я заматерел и разрыв между нами стал уже отнюдь не таким подавляющим. Да, человек на троне сильнее меня, но он уже не монстр из монстров, а всё-таки именно что человек в моих глазах. Да, всё ещё сильнее, но его борода седеет, а солнце заходит. Моя же жизнь переживает рассвет, я становлюсь лишь сильнее и обязательно его превзойду, если меня не убьют раньше.
В прошлый мой визит к нашему правителю, Сигурд наказал мне стоять за своим плечом, не отсвечивать и говорить только когда спросят. Из уважения к Медведю я согласился. Но сейчас никто кроме моего собственного здравого смысла не мог меня заставить держать язык за зубами и не дерзить. И оный здравый смысл явственно шептал, что меня посчитали фигурой, которую можно двигать за заблагорассудится. Покажи, что у тебя есть своё мнение и проигнорировать его просто так нельзя.
Впрочем Великий Конунг на мою ершистость не осерчал, а лишь улыбнулся в усы и сказал:
— Так и есть. И в первую очередь я освобождаю тебя от твоего наказания. Отныне и навеки земля, вода и небо Ассонхейма открыто для тебя.
— Рад это слышать — ровно ответил я, оценив шутку. Для большинства собравшихся подразумевается, что я могу летать виверной, но кому надо понимают, что речь ещё и о кораблях. К тому же более никто не сможет меня изгнать, данный тип наказания не может быть применён ко мне. Хотя конечно не им единым, всё от виры до смертной казни по прежнему может мне грозить за преступления против Ассонхейма и его народа.
— Кроме того — кивнул Густав на мои слова — За доблесть в бою с тремя драконами, что сохранила множество воинов и кораблей Ассонхейма, я дарую тебе личное оружие из своей оружейной. Этот топор в незапамятные времена был взят за золотую цену одним из моих предков у снежных эльфов, твоих предков по матери. Теперь же он по праву твой. Носи с честью.
Один их хирдманов на этих словах поднёс мне означенное оружие. Создано оно и правда было во времена Снежной империи, я даже узнал клеймо в форме извергающегося вулкана на лезвии, которое видел в эльфийских книгах. Топор был выкован кузнецами дома Чёрной Скалы, от вотчины моих предков тот находился далековато, но оно и понятно, черноскальники держали под собой пожалуй главное месторождение арканита во Фростхейме, что располагалось в центральных провинциях у уже затухшей огненной горы. Кое-кто даже иронично называл их подземными эльфами и посмеивался, что такими темпами кожа любителей проводить слишком много времени в шахтах и кузнях почернеет. Однако мастерство тех, кто жил у подножья местного Везувия, признавали все. А кроме того опасались дома Чёрной Скалы за его коварство, хотя конкретных примеров мне прежде как-то не попадалось.