Дмитрий Барабаш
На петле времени
Стихотворения
Под черной водой
Трудный вымысел мой несущественней уличной пыли.В сладком или, как в Ниле петляют иные миры,о которых боясь и смеясь на земле говориливсякий раз, когда плыли под черной водой корабли.Когда скат поднимал из песка иероглиф сознанья,нарисованный бликом восхода в хрустальной волне —на губах ощущалась улыбка всего мирозданьяи всех будущих жизней, уже воплощенных во мне.
Встреча
Не оборачивайся, не ищи никого за спиной.Это я говорю.Это ты говоришь со мной.Ты все правильно слышишь —под строчками твои мысли. Твои слова,как под кожей, под ребрамипульсируют почками,набухая к весне,изгибаются как трава,прорастая сквозь землюлютиками-цветочками.Если ты задержался здесь, знай– я тебе внемлю.Я и сам много раз находил такие слова,словно лаз в кустах между пышных фраз,между лживых эпитетов.Ты идешь на свой голос, видя то,что я видел прежде.Видя то,что мы видим вместе,спустя лет двести.
Секрет пророка
Какое время ни возьми —всегда кончается эпоха.И оттого живется плохо,и много суетной возни.А если нам от звеньев техвремен немного отдалиться,то выясняется, что длитсяцепь одинаковых потех.Она одна – от время оно.Одна за все, одна на всех.Всегда предчувствие конца,как предначертанность начала,земных пророков удручалолукавой колкостью венца.
Апоэтичное
Туманы, выси, лютики в стихахлелеют плоть, как фиговы листочки.На вывихах из «ха» выходят «ах»и волосками прорастают строчки.Коль чувствам праведным предписано звенетьв укор цинизму шуток безвременных,щелчок строки не должен гнать как плетьрабов возвышенноколенопреклоненных,ползущих по Москве ли, по Перу,по сорок лет петляя по пустыне.Поэзия подобна комарубез имени, родившемуся в тинечумных веков, проказистых болот,ландшафтов лунных, марсианской топи,запястьям острострелых позолоти устрицам в малиновом сиропе,скрипящим там, где скука вялит бровьдевицы, отслужившей слизь созданья.Поэзия – комарная любовьк венозной коже, первое касаньес искусом истины, скребущей словно зудземных страстей под листьями распутиц.И запах прений, как священный суд,в распахнутые окна льется с улиц.
Смысл жизни
Итак, земля опятьтревожит наше зренье.Переполох людскойШекспиру помешалсонет закончить в срок.Так может этот шарс их мировой войнойстереть?!Ан Моцарт ловит ноту…
11 сентября
Поэтический штамм.Близнецов и взорвали за то,чтобы рифмой стекляннойжелезобетонное небоне дробили в стрекозьем,квадратно-экранном зрачке.Близнецов и взорвали за то,что, не ведая срама,нам морта́ли сальто́и сортами мальтийских крестовпереплавили в радугукаплей бензина полу́жью,по забвенью землии сведению к точке небес.Близнецов и взорвали за то,что из колбы исчезпоэтический штамм,обнуляющий мысль до начала.Близнецов и взорвали за то,что земля означалапуть единственный свойпо никем неведо́мой оси.Слово – Слову в лицо!Близнецов и взорвали за это.
Сумеречная зона
Изобретая область тьмы,вы открываете для светато, что, наверное, должныскрывать по логике сюжета.
Литература
Литература с бахромойторшера или абажура,у строгой дамы, за стеной…Литература.Я к ней на сахар и на чайкрадусь и, словно невзначай,касаюсь кончиком сандалиузорной кованной педалимашинки «Зингер» под столом.Я вижу, как она угломшпионски скошенного глаза,очки возвысив надо лбом…Все остальное прячет вазас конфетами и толстый том.Я точно знаю – это сказки!И вот уже с набитым ртомлипучих шеек, хрустных мишекя в мире бабушкиных книжекпропал, не ведая о том.
1001 ночь
Тысяча и одна ночь —меньше трех лет.С востоком всегда непонятногде договорено – где нет.Были ли между ночаминемые ночи?Чья сказка была длиннее,а чья короче?Он ли сумел дослушать,она ли досказать?Или же душа в душу —в одну кровать?Своды дворцов восточныхдышат насквозьзвездами.Все, что приснилось, —тут же почти сбылось.Тайны персидские – сказками —в твоих глазах.Не забудь повернуть между ласкамижизнь в песочных часах.