Следователь сказал, что попытает счастья с любителями пейзажей в салон-вагоне, – по-видимому, с тем же результатом, а потом, вероятно, отправился к Лорриморам, которые, если не считать Занте, все еще оставались у себя. Потом он снова появился в вагоне-ресторане, сопровождаемый кучкой любопытных, и попросил разрешения поговорить с Занте, которая до тех пор сидела бледная и тихая.
Он легко опознал ее, потому что все тут же посмотрели в ее сторону.
Филмер все еще сидел рядом с ней: после еды все пассажиры постоянно старались подольше оставаться за столиками и болтать между собой, а не возвращаться в свои уединенные купе. Я думаю, что большинство из них все утро просидели либо в ресторане, либо в салоне.
Миссис Янг, протянув руку через стол, ласково сжала кисть Занте, чтобы ее ободрить, и девушка, еще наполовину ребенок, содрогаясь от пережитого ужаса, пустилась в свои страшные воспоминания.
– Нет, – сказала она, а все остальные молча внимательно слушали, никто не предлагал мне идти в наш вагон... Мне просто надо было в туалет. И я могла... я... могла погибнуть.
– Да... – Следователь, человек средних лет с пронзительным взглядом, держался сочувственно, но спокойно и говорил отчетливо, так что сейчас, когда поезд стоял, его было хорошо слышно во всех уголках ресторана. – Находился кто-нибудь в гостиной салон-вагона, когда вы через него проходили?
– Там было много людей. – Голос Занте звучал намного тише.
– Вы с ними знакомы?
– Нет. То есть они едут с нами. Все, кто там был.
Она заговорила немного громче, чтобы всем было слышно. Кое-кто кивнул головой.
– Там не было никаких посторонних?
– Нет.
Миссис Янг, не только заботливая, но и неглупая, спросила:
– Вы хотите сказать, что можно отцепить вагон, находясь в это время в поезде? Для этого необязательно находиться на земле?
Следователь повернулся к ней, и все чуть подались вперед в ожидании его ответа.
– Это возможно. Можно сделать это и на ходу поезда, поэтому мы и хотим знать, не было ли в салон-вагоне кого-нибудь, кого вы не знаете. Кого никто из вас не знает.
Наступила долгая уважительная пауза: все поняли, о чем идет речь.
Нелл сказала:
– Я думаю, что теперь я уже знаю в лицо почти всех наших пассажиров.
Я познакомилась со всеми в Торонто, когда распределяла их по спальным местам. Вчера вечером я не видела никого, кто был бы мне незнаком.
– Уж не думаете ли вы, – спросила миссис Янг, безошибочно уловив намек, – что вагон отцепил кто-то из нас?
– Мы будем разрабатывать все версии, – ответил следователь без всякой напыщенности. Он окинул взглядом окружавшие его встревоженные лица, и строгое выражение его лица смягчилось.
– Вагон был намеренно отцеплен, – сказал он. – Но пока что, в предварительном порядке, мы считаем, что это был акт хулиганства, совершенный кем-то в Картье – на последней остановке перед тем, как мисс Лорримор обнаружила, что вагон исчез. Однако мы должны выяснить, не находился ли саботажник в поезде, – может быть, кто-то из вас заметил что-нибудь неладное.
Кто-то из задних рядов толпы сказал:
– Я сидел в гостиной салон-вагона, когда там прошла Занте, и могу сказать вам, что в обратном направлении никто не проходил. Я хочу сказать мы все знали, что за салон-вагоном находится только вагон Лорриморов. Если бы кто-нибудь, помимо Лорриморов, прошел туда и обратно... ну, мы бы заметили.
Все снова закивали. Все, что касалось Лорриморов, не могло остаться незамеченным. Я наблюдал за этой сценой из кухонного конца вагона-ресторана, стоя позади Эмиля, Кейти и Оливера. Мне были хорошо видны встревоженное лицо Занте и сидящий рядом с ней Филмер. Всем своим видом он как будто показывал, что понемногу теряет всякий интерес к расследованию: его тщательно причесанная голова была повернута к окну. Никакого напряжения в нем не чувствовалось. Когда он напрягался, у него как-то каменели мышцы шеи: я это заметил, когда следил за ним из толпы в день того короткого судебного разбирательства, и с тех пор видел это еще несколько раз, в том числе в Ноттингеме. Когда Филмер напрягался, это было видно.
И как раз в тот момент, когда я смотрел на него, его шея окаменела.
Я выглянул в окно, чтобы посмотреть, что он там увидел, но там не было видно ничего особенного – только пассажиры-болельщики, спешившие из головных вагонов к вокзалу, чтобы отправить домой по открытке. Филмер снова повернулся к Занте и следователю, и в этом его движении сквозило некоторое нетерпение, которое как будто передалось следователю: тот сказал, что, если кто-нибудь вспомнит какую-нибудь подробность, относящуюся к делу, как бы незначительна она ни была, он просит сообщить об этом ему или кому-нибудь из его коллег, а пока все свободны.
Послышался всеобщий вздох – всамделишное расследование закончилось ничем. Я подумал, что Заку нелегко будет выдержать такую конкуренцию: вымысел покажется слишком бледным по сравнению с действительностью. При этой сцене Зак не присутствовал, не было здесь и никого из актеров.
Большинство пассажиров отправились надевать пальто: на улице, по-видимому, было ветрено и холодно, но Филмер спустился на перрон через дверь в хвостовом конце вагона-ресторана, не надев ничего поверх своей безукоризненной сорочки и аристократической твидовой куртки. Он не пошел через пути к вокзалу, куда, хрустя по гравию, шагали остальные, а остановился в нерешительности и потом не спеша, зигзагами направился вперед, в сторону тепловоза.