Она всего лишь хотела меня поддразнить, но я ответил:
– Думаю, Мерсер заверил официанта, что его не уволят, отвел его в сторону и дал ему двадцать долларов.
Она раскрыла рот от удивления:
– Нет, вы все-таки были там!
Я отрицательно покачал головой.
– Он дал мне двадцать долларов, когда Шеридан толкнул меня вчера вечером.
– Но это ужасно.
– Мерсер – симпатичный человек, которому вечно приходится выпутываться. Бемби не желает об этом даже думать. А Занте ищет утешения у других.
Нелл подумала и высказала свое мнение, которое оказалось очень близким к моему:
– В один прекрасный день эта скотина Шеридан выкинет что-нибудь такое, от чего отец откупиться уже не сможет.
– Он очень богатый человек, – сказал я.
Глава 12
– Они не имеют отношения ни к дате его рождения, ни к номерам его телефонов, ни к адресам, прежним или нынешним, ни к номерам его банковских счетов и карточки социального страхования, – эту неутешительную новость сообщил мне в среду утром звонкий голос миссис Бодлер. – Бэл Кош сейчас занимается номерами кредитных карточек вашего объекта. – И ему хотелось бы знать, зачем он все это делает. Он сказал, что выяснил еще и все цифры, имеющие отношение к его жене, с которой объект развелся, и нигде не нашел сочетания один-пять-один, ни с тремя неизвестными цифрами впереди, ни без них.
Я разочарованно вздохнул.
– Насколько это важно? – спросила она.
– Не могу сказать. Может быть, лишено смысла, а может быть, решит все наши проблемы. Либо пустой номер, либо весь банк, а возможно, и все что угодно в промежутке. Пожалуйста, передайте генералу, что один-пять-один это комбинация, которая открывает правый замок черного портфеля крокодиловой кожи. А три неизвестные нам цифры открывают левый.
– Господи боже! – сказала она.
– Вы можете сказать ему, что я был бы благодарен за дальнейшие указания?
– Могу, молодой человек. А почему бы вам просто не украсть этот портфель и не заняться им не спеша?
Я рассмеялся:
– Я об этом думал, но решил, что не стоит. Во всяком случае, пока.
Если в этих номерах есть какая-то логика, так будет безопаснее.
– Вероятно, Вэл не хотел бы, чтобы вас арестовали.
Или убили, мелькнуло у меня в голове.
– Если я попаду под арест, то меня за это скорее всего уволят, – согласился я.
– Вы перестанете быть невидимкой?
– Совершенно верно.
– И боюсь, – сказала она, – что у меня есть для вас еще одна скверная новость.
– Какая?
– Билл говорит, что в пробах воды, которые вы ему передали, ничего нет – одна только вода.
– Ну, на самом деле это хорошая новость.
– Ах, вот как? Ну что ж, тогда прекрасно.
Я подумал:
– Вероятно, я позвоню вам еще раз сегодня вечером, перед отправлением из Виннипега.
– Да, пожалуйста, – согласилась она. – Чем дальше на запад вы едете, тем больше разница во времени и тем дольше приходится ждать ответов от Вэла Коша.
– Угу.
Миссис Бодлер не могла звонить генералу, когда там глубокая ночь и когда глубокая ночь здесь. В Торонто, где она жила, на пять часов меньше, чем в Лондоне, в Виннипеге – на шесть, в Ванкувере – на восемь. Когда в Ванкувере завтракают, служащие лондонских контор отправляются по домам. Для почтовых голубей это создает некоторые трудности.
– Желаю удачи, – сказала она. – До следующего разговора.
К этому времени я уже привык к ее внезапным исчезновениям. Услышав гудок, я положил трубку и стал размышлять о том, как она может выглядеть и насколько тяжело больна. Надо будет вернуться в Торонто, подумал я, и навестить ее.
Я снова поехал на автобусе на "Ассинибойя-Даунз" и обнаружил, что со вчерашнего дня ипподром разукрасили не хуже "Вудбайна", включая киоски для продажи сигарет и маек с эмблемами, флаги и перевязи с надписью: "Поддержите канадский скаковой спорт!"
Я снова потратил большую часть дня на поиски костлявого и в конце концов пришел к выводу, что, чем бы он ни занимался в поезде, его привел туда отнюдь не всепоглощающий интерес к скачкам. Болельщиков с поезда было, как правило, легко распознать: всем им, по-видимому, выдали по большому красно-белому значку с золотой надписью: "Пассажир Скакового поезда". При этом оказалось, что значки достались не только тем, кто ехал в головной части поезда, потому что я повстречал Зака, у которого тоже был такой, и он сказал мне, что их выдали всем, включая владельцев, а где мой?
Я сказал, что ничего про них не знал. Жаль, сказал он, ведь такой значок дает право на бесплатный вход, бесплатные программки и бесплатную еду. Это подарок от ипподрома, сказал он. Наверное, мой значок у Нелл.
Я спросил его, как прошла сегодня утренняя сцена представления: о том, что случилось накануне, мне рассказала Нелл.
– Намного лучше без этого подонка Шеридана.
– Разве его не было?
– Я попросил Нелл сказать его отцу, что, если Шеридан явится на завтрак, мы отменим сцену, и этого было достаточно. Шеридана не было. – Он ухмыльнулся. – И вообще никого из Лорриморов. – Он огляделся вокруг. – Но сейчас все здесь, и Шеридан тоже. Когда мы подъехали на своем автобусе, они вылезали из винного лимузина. Там нам и выдали эти значки – в автобусе. А как вы сюда добрались?
– На экспрессе.
– Зря.
Его аккумуляторы работали вполсилы – они не сели, но и не были заряжены до отказа. Лицо под курчавой шевелюрой, без легкого грима, в котором он постоянно ходил в поезде, выглядело более молодым и более заурядным: на скачки пришел не Зак, а Дэвид Флинн.
– Актеры все здесь? – спросил я.